Идеи о справедливости: шариат и культурные изменения в русском Туркестане - [152]
Tamanaha B. Z. Understanding Legal Pluralism: Past to Present, Local to Global // SLR. 2007. № 29. Р. 374–411.
Tamdoğan I. Ṣulḥ and the 18th Century Ottoman Courts of Uskudar and Adana // ILS. 2008. Vol. 15. № 1. Р. 55–83.
Togan İ. Uluğbek zamanında Yasa ve Şeriat Tartışmaları // Tarih Çevresi. 1994. № 1. Р. 9–16.
Travers R. Ideology and Empire in Eighteenth-Century India: The British Bengal. Cambridge: Cambridge University Press, 2007.
Vallerani M. Medieval Public Justice / Eds S. R. Blanshei. Washington, DC: Catholic University of America Press, 2012.
Walsh J. R. Fatwā ii: Ottoman Empire // The Encyclopaedia of Islam. 2 ed. / Eds P. Bearman et al. Leiden: Brill, 1991. № II. Р. 866–867.
Welsford T. Four Types of Loyalty in Early Modern Central Asia: The Tūqāy-Tīmūrid Takeover of Greater Mā warā al-Nahr, 1598–1605. Leiden: Brill, 2012.
Welsford T. Fathers and Sons: Re-Readings in a Samarqandi Private Archive // Explorations in the Social History of Modern Central Asia (19th–20th Century) / Ed. P. Sartori. Leiden: Brill, 2013. Р. 299–323.
Werth P. Changing Conceptions of Difference, Assimilation, and Faith in the Volga-Kama Region, 1740–1870 // Russian Empire: Space, People, Power, 1700–1930 / Eds J. Burbank, M. von Hagen, A. Remnev. Bloomington: Indiana University Press, 2007. Р. 169–214.
Wilde A. Creating the Façade of a Despotic State: On Āqsaqāls in Late 19th-Century Bukhara // Explorations in the Social History of Modern Central Asia (19th–20th Century) / Ed. P. Sartori. Leiden: Brill, 2013. Р. 267–298.
Wilde A. What is Beyond the River? Power, Authority and Social Order in Transoxiana, 18th–19th Centuries. Vienna: Verlag der Österreichischen Akademie der Wissenschaften, 2016.
Абашин С. Молитва о дожде в советской Средней Азии (мусульманские практики в атеистическом государстве) // Антропологический форум. 2016. № 28. С. 155–179.
Абдураимов М. А. О некоторых категориях феодального землевладения и положении крестьян в Бухарском ханстве в XVI – нач. XIX века // ОНУ. 1963. № 7. С. 32–44.
Абдураимов М. А. Очерки аграрных отношений в Бухарском ханстве. Ташкент: Фан, 1970.
Абдурасулов У. А. Правовая и фискальная динамика землевладения в Хорезме (XIX – нач. XX в.) // Восток-Ориенс. 2015. № 4. С. 32–46.
Азадаев Ф. Ташкент во второй половине XIX века. Очерки социально-экономической и политической истории. Ташкент: Изд-во Академии наук Узбекской ССР, 1959.
Акрамова К., Акрамов Н. Востоковед Михаил Степанович Андреев (научно-биографический очерк). Душанбе: Ирфон, 1973.
Арендаренко Г. Бухара и Афганистан в начале 80-х гг. XIX в. М.: Главная редакция восточной литературы, 1974.
Астанова Г. Ю. Документы из архивов Узбекистана по истории Таджикистана XIX – нач. XX века // ОНУ. 1991. № 8. С. 55–60.
Бабаджанов Б. М. Дукчи Ишан и Андижанское восстание 1898 г. // Подвижники ислама: культ святых и суфизм в Средней Азии и на Кавказе / Ред. С. Н. Абашин, В. О. Бобровников. М.: РАН, 2003. С. 241–277.
Бабаджанов Б. М. Кокандское ханство: власть, политика, религия. Токио, Ташкент: Программа NIHU, Центр исследований исламского региона Токийского университета / Институт востоковедения Академии наук Республики Узбекистан, 2010.
Бейсембиев Т. К. Высшая администрация Ташкента и юга Казахстана в период Кокандского ханства: 1809–1865 (просопографический обзор по кокандским хроникам) // Историко-культурные взаимосвязи Ирана и Дашт-и Кипчака в XIII–XVIII вв. Алматы: Дайк-Пресс, 2004.
Бобровников В. О. Мусульмане Северного Кавказа: обычай, право, насилие. М.: Восточная литература, 2002.
Гуломов С. О некоторых подлинных документах из коллекции рукописных произведений фонда ИВ АН РУз // История и культура Центральной Азии / Ред. Б. Бабадьянов, Я. Кавахара. Токио: Отделение исламских региональных исследований, Центр развития гуманитарных наук, Высшая школа гуманитарных наук и социологии Токийского университета, 2012. С. 135–170.
Давидович Е. А. Усиление феодальной раздробленности. Жизнь таджиков в Бухарском ханстве в XVII и первой половине XVIII в. // История таджикского народа / Ред. Б. И. Искандаров, А. М. Мухтаров. М.: Наука, 1963–1965. Т. 2: Поздний феодализм (XVII в. – 1917 г.). С. 21–56.
Давидович Е. А. Материалы по метрологии средневековой Средней Азии. М.: Наука, 1970.
Давидович Е. А. Феодальный земельный милк в Средней Азии XV–XVIII вв.: сущность и трансформация // Формы феодальной земельной собственности и владения на Ближнем и Среднем Востоке. Бартольдовские чтения 1975 г. / Ред. Б. Г. Гафуров, Г. Ф. Гирс, Е. А. Давидович. М.: Наука, 1979.
Дмитриева Л. В., Муратов С. Н. Описание тюркских рукописей Института востоковедения II. М.: Наука, 1975.
Ильясов С. И. Земельные отношения в Киргизии в конце XIX – нач. XX в. Фрунзе: Изд-во Академии наук Киргизской ССР, 1963.
Камалов С. К. Каракалпаки в XVIII–XIX веках: к истории взаимоотношений с Россией и среднеазиатскими ханствами. Ташкент: Фан, 1968.
Каюмова Х. А. Народная метрология и хронология таджиков Каратегина, Дарваза и Западного Памира XIX – нач. XX в. / Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата исторических наук. Худжанд, 2009.
В 60–70-е годы XIX века Российская империя завершила долгий и сложный процесс присоединения Казахской степи. Чтобы наладить управление этими территориями, Петербургу требовалось провести кодификацию местного права — изучить его, очистить от того, что считалось «дикими обычаями», а также от влияния ислама — и привести в общую систему. В данной книге рассмотрена специфика этого проекта и многочисленные трудности, встретившие его организаторов. Участниками кодификации и — шире — конструирования знаний о правовой культуре Казахской степи были не только имперские чиновники и ученые-востоковеды, но и местные жители.
Работа посвящена одной из актуальных тем для отечественной исторической науки — Второй пандемии чумы («Черной смерти») на территории Золотой Орды и прилегающих регионов, в ней представлены достижения зарубежных и отечественных исследователей по данной тематике. В работе последовательно освещаются наиболее крупные эпидемии конца XIII — первой половины XV вв. На основе арабо-мусульманских, персидских, латинских, русских, литовских и византийских источников показываются узловые моменты татарской и русской истории.
Представленная монография затрагивает вопрос о месте в русско- и церковно-ордынских отношениях института киевских митрополитов, столь важного в обозначенный период. Очертив круг основных проблем, автор, на основе широкого спектра источников, заключил, что особые отношения с Ордой позволили институту киевских митрополитов стать полноценным и влиятельным участником в русско-ордынских отношениях и занять исключительное положение: между Русью и Ордой. Данное исследование представляет собой основание для постановки проблемы о степени включенности древнерусской знати в состав золотоордынских элит, окончательное разрешение которой, рано или поздно, позволит заявить о той мере вхождения русских земель в состав Золотой Орды, которая она действительно занимала.
В книге исследуется ранняя история африканских цивилизаций и их место в истории человечества, прослеживаются культурно-исторические связи таких африканских цивилизаций, как египетская, карфагенская, киренская, мероитская, эфиопская и др., между собой, а также их взаимодействие — в рамках изучаемого периода (до эпохи эллинизма) — с мировой системой цивилизаций.
На материале китайских источников и научной литературы автор раскрывает основные черты и методы китайской внешней политики в отношении некоторых стран Юго-Восточной Азии в период позднего средневековья, начиная с падения в Китае власти монгольских феодалов (1368 г.) и кончая XVI в., когда вторжение англо-голландского капитала в страны Дальнего Востока положило начало новому периоду истории международных отношений в этом районе. Специальный раздел книги посвящен внешнеторговой политике Китая этого времени.
Книга вводит в научный оборот новые и малоизвестные сведения о Русском государстве XV–XVI вв. историко-географического, этнографического и исторического характера, содержащиеся в трудах известного шведского гуманиста, историка, географа, издателя и политического деятеля Олауса Магнуса (1490–1557), который впервые дал картографическое изображение и описание Скандинавского полуострова и сопредельных с ним областей Западной и Восточной Европы, в частности Русского Севера. Его труды основываются на ряде несохранившихся материалов, в том числе и русских, представляющих несомненную научную ценность.
Докторскую диссертацiю лекаря Василiя Павловича Никитенко подъ заглавiемъ: "Дѣтская смертность въ Европейской Россiи за 1893–1896 годъ" печатать разрѣшается съ тѣмъ, чтобы по отпечатанiи было представлено въ Конференцiю ИМПЕРАТОРСКОЙ Военно-Медицинской Академiи 500 экземпляровъ ея (125 экз. въ Канцелярiю, 375 въ Академическую библiотеку) и 300 отдѣльныхъ оттисковъ краткаго резюмэ (выводовъ). С.-Петербургъ, Февраля 17 дня, 1901 года. Ученый Секретарь, Профессоръ А. Дiанинъ.
В апреле 1920 года на территории российского Дальнего Востока возникло новое государство, известное как Дальневосточная республика (ДВР). Формально независимая и будто бы воплотившая идеи сибирского областничества, она находилась под контролем большевиков. Но была ли ДВР лишь проводником их политики? Исследование Ивана Саблина охватывает историю Дальнего Востока 1900–1920-х годов и посвящено сосуществованию и конкуренции различных взглядов на будущее региона в данный период. Националистические сценарии связывали это будущее с интересами одной из групп местного населения: русских, бурят-монголов, корейцев, украинцев и других.
Коллективизация и голод начала 1930-х годов – один из самых болезненных сюжетов в национальных нарративах постсоветских республик. В Казахстане ценой эксперимента по превращению степных кочевников в промышленную и оседло-сельскохозяйственную нацию стала гибель четверти населения страны (1,5 млн человек), более миллиона беженцев и полностью разрушенная экономика. Почему количество жертв голода оказалось столь чудовищным? Как эта трагедия повлияла на строительство нового, советского Казахстана и удалось ли Советской власти интегрировать казахов в СССР по задуманному сценарию? Как тема казахского голода сказывается на современных политических отношениях Казахстана с Россией и на сложной дискуссии о признании геноцидом голода, вызванного коллективизацией? Опираясь на широкий круг архивных и мемуарных источников на русском и казахском языках, С.
В начале 1948 года Николай Павленко, бывший председатель кооперативной строительной артели, присвоив себе звание полковника инженерных войск, а своим подчиненным другие воинские звания, с помощью подложных документов создал теневую организацию. Эта фиктивная корпорация, которая в разное время называлась Управлением военного строительства № 1 и № 10, заключила с государственными структурами многочисленные договоры и за несколько лет построила десятки участков шоссейных и железных дорог в СССР. Как была устроена организация Павленко? Как ей удалось просуществовать столь долгий срок — с 1948 по 1952 год? В своей книге Олег Хлевнюк на основании новых архивных материалов исследует историю Павленко как пример социальной мимикрии, приспособления к жизни в условиях тоталитаризма, и одновременно как часть советской теневой экономики, демонстрирующую скрытые реалии социального развития страны в позднесталинское время. Олег Хлевнюк — доктор исторических наук, профессор, главный научный сотрудник Института советской и постсоветской истории НИУ ВШЭ.
Что происходит со страной, когда во главе государства оказывается трехлетний ребенок? Таков исходный вопрос, с которого начинается данное исследование. Книга задумана как своего рода эксперимент: изучая перипетии политического кризиса, который пережила Россия в годы малолетства Ивана Грозного, автор стремился понять, как была устроена русская монархия XVI в., какая роль была отведена в ней самому государю, а какая — его советникам: боярам, дворецким, казначеям, дьякам. На переднем плане повествования — вспышки придворной борьбы, столкновения честолюбивых аристократов, дворцовые перевороты, опалы, казни и мятежи; но за этим событийным рядом проступают контуры долговременных структур, вырисовывается архаичная природа российской верховной власти (особенно в сравнении с европейскими королевствами начала Нового времени) и вместе с тем — растущая роль нарождающейся бюрократии в делах повседневного управления.