Hvalfanger / Китобой - [22]

Девушка улыбается, потянувшись вперед и погладив пса по голове.

— Не обижай маленьких, Сигмундур, — укоряюще произносит она.

Китобой оборачивается на девочку, снова с нежностью подмечая весь ее вид. Как сидит, устроившись на самом краю дивана, как поджимает ноги, занимая еще меньше места, как медленно доедает две мелкие картофелины и пару кусочков сыра, как задумчиво водит вилкой по тарелке. И как краем глаза постоянно следит, нравится ему или нет.

— Не буду, — твердо обещает мужчина, расплывшись в теплой улыбке. Перехватив тарелку другой рукой, правой робко касается скулы Бериславы. Гладит. — Спасибо за ужин, guld[1].

* * *

Бериславе нравится смотреть на него в этот момент.

Их танец сорванных, страстных движений, калейдоскоп из эмоций, помноженный на силу желания, убыстряется, все вокруг вспыхивает неоновыми огнями, а кровать скрипит. Скрипит и ударяется о стену. Она не плотно к ней придвинута.

Сигмундур крепко держит ее бедра, Берислава обожает ощущение его ладоней на голой, разгоряченной коже. Тысячи импульсов устремляются к низу живота, уже существующее пламя распаляя до невозможных пределов. Искры вокруг и только. Бесконечное удовольствие.

Качаясь на его волнах, девушка сладострастно улыбается. Ей известно, что момент, когда царство нирваны приберет к себе и Сигмундура, совсем близок.

Одно движение… один рывок…

Его волосы черными змеями разметались по подушкам, на покрасневшем, влажном лице уже предоргазменные каменные черты, а черные глаза пылают первобытным безумием. Именно эта первобытность только что привела Бериславу к краю… весь он, все, что из себя представляет, как выглядит, сбито, хрипло дышит, яростно движется, стремясь урвать свое… и так глухо, мужественно стонет, взбираясь на самый верх удовольствия.

За секунду до того, как обжигающе-горячая вибрация изнутри расходится по всему ее телу, он делает сорванный, отчаянный вдох.

Девушка любит забирать его. Всегда точно зная, когда можно, когда нужно, наклоняется ниже, грудью касаясь его груди, а своими губами заменяя прохладный воздух комнаты, глубоко его целует. На миг лишая китобоя кислорода.

И он, содрогаясь, вспыхивает. Рявкнув, своими могучими руками притягивает Бериславу к себе, заставляет замереть. И дрожит, изливаясь… сбито дыша, сквозь зубы стонет. Низкий бас, стелясь по полу, заставляет даже скребущегося в дверь Кьярвалля затихнуть.

Она не двигается, прекрасно зная, как ему больше нравится. Послушно лежит на своем месте, правой рукой обвив его шею, а левой поглаживая волосы на широкой груди. Несильно потягивая, в стремлении сделать совсем уж хорошо.

— А я не верил, когда говорили, что в России — лучшие женщины, — большая мужская ладонь зарывается в ее волосы, пробирается сквозь пряди, поглаживая кожу. Легко сжимает их.

Уловив по голосу, что уже можно, девушка поднимает голову.

— Точно так же, как и я, что викинги — лучшие мужчины, — с улыбкой докладывает, всматриваясь в темноту глаз и любуясь той печатью полного удовлетворения, испытанной животной страсти, что накладывает на них недавнее действо. — У меня слов не хватает, Сигмундур…

— К черту слова, — рыкает он. Толкнувшись, переворачивает их на другой бок. Теперь снизу Берислава, а он, во всей своей звериной красоте, нависает над ней. Девочка вдохновляется и ситуацией, и сравнением.

Китобой наклоняется, целуя ее лицо и постепенно спускаясь ниже. Держится на руках, твердо намеренный ни в коем случае не причинить боли, придавив, а она любуется этими руками. И волосами, что завесой скрывают их от всего мира, и губами. Требовательными даже теперь.

Девушка ласкает его спину, ведет линии по ребрам, опускается к бедрам… Сигмундур чуть придвигается, облегчая ей задачу.

А потом вдруг гортанно смеется.

— Ты что? — Берислава смущается, с интересом глядя ему в глаза.

— Ты боишься?

— Чего?

— Этого, — он ловко передвигает ее пальцы на собственные ягодицы. В какой-то степени то, как она изучает их упругость, ему льстит.

— Нет…

— Берислава, — загадочно блеснув глазами, Сигмундур отстраняется. Поднимается выше. — Поворачивайся.

Девочка теряется вконец.

— Эй…

— Эй, — передразнивает он, — тебе нечего опасаться. Поворачивайся.

Это ее успокаивает.

Как создание послушное, пусть и введенное в недоумение, Берислава все же исполняет просьбу. И почти сразу же неровно выдыхает, когда небритым подбородком и мягкими губами мужчина принимается прокладывать по нижней части ее спины умелые дорожки поцелуев.

— Нравится?

Девушка смущенно смеется, уткнувшись лицом в подушку.

— Ага…

— Ага, — дразнится Сигмундур. — Видишь, и ничего страшного.

Зеленые глаза поблескивают огоньками хитрости. Немного покраснев, но не оставляя своей затеи, Берислава изворачивается, сжимая его кожу в прежде смущающем месте.

— Быстро учишься, — хвалит китобой. И, встав на колени, собственноручно переворачивается девочку обратно. Валится на простыни вместе с ней.

Берислава очаровательно смеется, устраиваясь на его груди, а сам Сигмундур обхватывает такое дорогое создание обеими руками, крепко целуя в лоб.

Еще один день прошел. И она рядом, что исключает возможность сна. Окажись все это, каждый миг, каждая секунда — видением — он бы больше никогда не проснулся.