Хронофаги - [11]

«Студентки… Где вы были, когда я был студентом?»

На мгновение в паутине никотиновых нитей ему почудилась босая растрёпанная Иветта, с кистью и банкой воды в руках. Валентин почувствовал, что зал расплывается перед глазами, и решил что пора. Обменяв у Пальца пятихатку на удостоверение участкового, он выбрался из кабака, икнул и, покачиваясь, сел в такси.

Ночь отступала неохотно. Чернильная мгла бледнела, прячась в тёмных переулках и подвалах, рассвет томно целовал дремлющие крепости домов, а на фоне розовой кромки горизонта уже победно полыхал факел горящего газа, сжигаемого металлургическим комбинатом. Кое-где уже желтели светом окна, по асфальту изредка взвизгивали шины автомобилей. Кардиналы торопливо шагали по дворам, срезая дорогу и экономя бесценное время. Они могли бежать, если бы не Старик, что еле передвигал ногами от усталости.

— Кто хоть она такая? — спросил Мартин, забросив Его руку на плечо и волоча тщедушное тело практически на себе.

— Сейчас… Сейчас вспомню… — пообещал Бертран, наморщив лоб. — Учени… студентка, продавщица, менеджер по рекламе, администратор, секретарь, кадровик… Тьфу ты! Маркина Иветта Ивановна…

— Иветта, Лизетта, Мюзетта, Жанетта!.. — вдруг ни к селу, ни к городу, хрипло и радостно заорал Старик.

Бертран побелел и вздрогнул, будто позвоночник прошил ток с высоким напряжением, а следом кожу продрал ледяной ноябрьский ветер — мистраль.

— Как Ты сказал? Иветта… piaf[6]?.. — повернулся он к Нему, но сморщенное длинноносое лицо не выражало ни единой мысли, а коричневые губы растянулись в дебиловатой ухмылке.

— Что это с Тобой? — выдавил кардинал, ощущая лёгкую испарину на лбу.

Старик молчал и лыбился, показывая зубы, не чищенные несколько недель.

— Хаос его знает, Бертран, — глухо ответил Мартин. — Он валяет дурака с тех пор, как я Его нашёл…

— Это из советского мюзикла, — пробасил Олег, — «Соломенная шляпка», вроде. Только при чём здесь воробьи?

— Воробьи?.. — прошептал Бертран, — воробьи…

Он вдруг ощутил металлический привкус во рту и прикусил нижнюю губу. Отерев лицо, мужчина поднёс ладонь к глазам. В утреннем сумраке тени показались запёкшейся кровью.

Первым делом Иветта одела гостью. Правда, старая байковая пижама розовая в синий цветочек, которая жала, да выбросить было жалко, на подростке повисла, зато смотрелась в любом случае лучше, чем грязная простыня. Поставив чайник на плиту, девушка напоила Римму, молчаливо благоухающую шампунем и гелем для душа, жаропонижающим. Тосты, вымоченные во взбитых яйцах, уже совсем поджарились, но через пару минут, повернувшись к столу, Вета обнаружила, что девочка спит на столешнице, положив пушистую голову на руки — подействовал димедрол. Хозяйка перетащила гостью на кровать и укрыла толстым одеялом. Девушка долго стояла рядом, сложив руки на груди и кусая губы. Здравый смысл яростно протестовал такому альтруизму, но сердце отчего-то не позволяло открыть дверь и вышвырнуть ребёнка на все четыре стороны.

Закрыв дверь в комнату, она надела шерстяные малиновые шорты, вязаные носки по щиколотку и майку с крупными клубничинами. Вернувшись на кухню, Вета оседлала табурет и налила чаю. Матерью Терезой она себя назвать не могла, да и вообще старалась держаться обособленно как от людей, так и от их проблем, потому как от помощи первым всегда получала второе. Жуя хрустящие тосты, девушка всё больше приходила к мысли, что впустила гостью не просто так. Девочка явно кого-то напоминала: эти пышные светлые волосы, тоскливый взгляд… кого-то настолько близкого и родного, что не пригреть просто невозможно. Но вот кого?.. Брат отца давно уехал в Братск вместе с семьёй, да и племянники не радовали сходством с Риммой — ни вечно потный Лев с сальными космами, длиннорукий, как паук, норовящий дёрнуть за волосы или поставить подножку, ни наштукатуренная в три слоя Зоя (Змея Особо Ядовитая), разодетая в гламурные шмотки и язвящая по любому поводу. Других детей тётя Анна иметь не могла, а родня матери растеряла всех отпрысков по свету, вырастив, по её же, родни, словам, «неблагодарных выродков».

«Кто же она такая? Не сестра, не племянница, не перечит, не жеманится… Сказочная принцесса?»

Звонок в дверь заставил вздрогнуть и разорвал цепь размышлений. Вета поставила пустую чашку в мойку и прильнула к глазку в тёмной прихожей. Стекло увеличило удостоверение участкового инспектора по Центральному району.

— Откройте, милиция! — раздалось из-за двери.

Девка оказалась полной дурищей, купившись на старый трюк, как и многие другие. Спрятав удостоверение в карман джинсов, Валентин дождался щелчка отпираемого замка и с силой рванул дверь на себя. Хозяйка закричала, пришлось ударить её в грудь, вталкивая внутрь. Не удержавшись на ногах, она растянулась в прихожей. Мужчина быстро шагнул в квартиру и уже потянул ручку, чтобы закрыться, как между створкой и металлическим косяком встал чей-то массивный ботинок. Подняв налитые кровью глаза, Валентин не поверил им: в тусклом свете лампочки на площадке стояли трое «серых», причём один из них поддерживал какого-то вонючего бомжа.

— Не переборщи, Олег, — услышал Валентин перед тем, как кулак лысого врезался ему в череп, взорвавшись целым каскадом красно-жёлтых звёзд.