Важную роль главнокомандующего экспедицией взял на себя третий сын Фридриха III, Герберт. По правде говоря, за этим назначением имелся скрытый мотив: император не возлагал особых надежд на своего хилого и болезненного наследника, так что хотел дать шанс обрести славу другому своему сыну. Собравшиеся министры, естественно, поняли и поддержали его намерения, награждая новое начинание такими эпитетами как «крупнейшая охота» и «беспрецедентный подвиг». В Галактической Империи желание императора преобладало над всеми законами и постановлениями, не оставляя людям иного выбора, кроме как подчиняться. Но всё же был один несогласный с этим решением. Маркиз Стефан фон Бартбаффел, сводный брат императора по отцу и гросс-адмирал. На конференции он резко раскритиковал предстоящую экспедицию.
— Эта экспедиция неблагоприятна для нас по трём причинам. Первая — это время. Его слишком мало для нормальной подготовки. Чтобы одержать победу в войне, сначала нужно провести разведку, собрать и проанализировать всю информацию о противнике. Хотя это также даёт врагу время подготовиться к обороне, и нужно найти какой-то выход из этой ситуации. Вторая причина — астрогеография. Эта экспедиция отправляется за десять тысяч световых лет, что затруднит даже простое пополнение припасов. Более того, находящиеся там звёздные системы хорошо знакомы противнику, но не знакомы нам. И, наконец, третья причина — человеческие ресурсы. Человек, на которого предлагается возложить эту тяжёлую задачу, даже не опытный командир-ветеран, а наглый мальчишка, неспособный отличить войну от игры. Ваш скромный подданный надеется, что ваше величество сможет отделить государственные дела от личных, а не рассматривать их как одно и то же в ущерб Империи и людям.
Слова Стефана потрясли всех собравшихся, особенно третьего принца, который пришёл в ярость.
— Дядя, вы назвали меня наглым мальчишкой?! Это слишком грубо даже для старика! Это непростительно!
Маркиз Стефан, к которому были обращены эти слова, был всего на десять лет старше Герберта.
— Герберт, если ты хочешь занять место своих братьев и унаследовать трон, я призываю тебя не ввязываться в эту экспедицию, из которой у тебя мало шансов вернуться живым. Если ты хочешь стать императором, то, по крайней мере, узнай сначала собственные способности. Человек вроде тебя, не понимающий жизненных реалий, доставил бы лишь неприятности семьи и друзьям, если бы был простолюдином, но если ты станешь императором, то я опасаюсь за сотни планетных систем, которые не будут знать мира. Прежде, чем так загораться желанием похвастаться собственными подвигами, следовало бы сначала научиться тому, как добиваться цели, не прибегая к военной силе!
Хотя глаза Герберта пылали, он промолчал. Император же злобно посмотрел на своего сводного брата, а его щёки, обвисшие в результате неумеренного употребления алкоголя, дрожали от гнева.
— И как же, по-твоему, мы должны поступить?
— Даже если мы обязаны начать войну, ваш скромный подданный надеется, что её можно отложить ещё на столетие. Глядя на нынешнюю ситуацию, я не вижу острой необходимости в вооружённом столкновении. Мы можем защищаться от вражеских атак и в то же время строить базы снабжения и связи на своей территории, чтобы подготовиться к будущему нападению. Короче говоря, нам не стоит немедленно переходить к атакующим действиям, пока что нам нужно лишь сдерживать противника у своих границ.
— Вы только что сказали «на нашей территории»? — Герберт посмотрел на маркиза глазами ядовитой змеи. — От этих слов моим ушам становится больно. Вселенная может быть бесконечной, но она всё ещё принадлежит нашей Галактической Империи и находится под властью императора, так что означают ваши слова о нашей границе? Если только дядя не возражает против основополагающей истины о том, что Галактическая Империя является единственным политическим образованием во Вселенной, а император — правителем всего человечества?
Стефан покачал головой и горько рассмеялся над этой завуалированной угрозой своего племянника.
— И такой безрассудный дурак может стать императором? Будущее династии Голденбаумов может стать неопределённым…
— Хватит, Стефан! Мы запрещаем тебе говорить что-либо ещё! — император вынес своему критику это строгое предупреждение, вступаясь за сына.
По его голосу и выражению лица придворные уже могли догадаться о том, какая судьба ждёт Стефана.
В такую эпоху быть прямым и честным было преступлением. Выражение своего честного мнения лишь навлекало беду. Разъярённый император не только не похвалил брата за справедливую критику, но и признал его виновным в тяжком преступлении. И никто из присутствующих даже не попытался его спасти.
Иногда несогласие лишь усиливает решимость сторонников жёсткой линии. Это был как раз такой случай. Прямой и честный Стефан не постеснялся вступить в спор с императором и принцем, но не только не получил поддержки от министров и аристократов, но был изолирован и отвергнут всеми. В результате Стефан не только лишился воинского звания и титула, но также ему на всю оставшуюся жизнь было запрещено появляться в столице. Он вернулся на свою родовую территорию, которая была урезана в пять раз, и вёл затворнический образ жизни, пока не умер в страданиях три года спустя.
