Когда Альфред позвал всех на чай, она встала и вошла в помещение, Барк последовал за ней и подобрал небольшой квадратик вышивки. На короткий миг усмешка коснулась его губ.
Альфред поставил на стол большой чайник и рядом огромную тарелку с желтым пирогом. Желтый пирог был универсальным блюдом в Эдамленде. Он всегда появлялся во время первого перерыва, во время четырехчасового чая, на ужин и во всех остальных случаях жизни. Большой, слоистый, украшенный иногда виноградом, иногда другими фруктами, но всегда толстый, шафранового цвета и очень сытный.
Элис отрезала себе небольшой кусочек и положила на тарелку. Профессор уронил свою порцию, увлекшись разговором с инженерами, а затем, как это всегда бывало, и вовсе забыл поесть. Барк Уолш с аппетитом ел свой большой кусок пирога и пил чай чашку за чашкой.
– Вы пьете чай, как настоящий австралиец, – заметила Элис.
– Да, австралийцы имеют преимущества в чаепитии, – ответил он на ее реплику.
– Вы всегда все перевернете, что я ни скажу.
– Разве вы ожидали от меня чего-то другого?
Ланс и Пол улыбались ей. Во взглядах многих из мужчин читалось желание заговорить с ней.
«Почему я держусь в стороне от этих людей, – спросила себя Элис, – почему я все время общаюсь с человеком, который только хочет оскорбить и унизить меня?»
– Вы убедились, что я могу делать красивые швы? – спросила она с издевкой.
– Я видел вас с иголкой и ниткой в руках, и вы походили на знатока своего дела, орудующего крюком для мяса. Я вижу, Элис, вы не очень-то искушены в домоводстве, как и в других предметах, преподаваемых в корреспондентской школе.
– Откуда вы знаете?
– Я это прочитал, – ответил он.
– Прочитали?
– В старом письме, которое прислала школьная администрация.
– И вы совали нос в чужие дела? – возмутилась Элис.
– Я не совал нос в чужие дела, как вы изволили выразиться. Просто ваш отец искал для меня стол. Когда он его нашел, то начал выгребать оттуда старые бумаги. Старое школьное письмо развеселило его бесконечно, и он дал мне его почитать.
– Но вас-то оно уже не развеселило, – сказала Элис. – Вам, конечно, следовало бы сказать: «нас» оно не развеселило.
– Это почему же?
– Разве это не прерогатива королевской семьи? И разве вы не король здесь?
– Не знаю. Я никогда не принадлежал к королевской семье. Но в качестве свергнутой принцессы вы могли бы посвятить меня во все тонкости придворного этикета.
Возникла небольшая пауза, и Элис положила еще кусок желтого пирога себе на тарелку, хотя больше не хотела есть.
– Вы намерены раскрошить весь пирог на кусочки, пока обдумываете достойный ответ? Но я должен вам сказать, что, так как я держу руку на пульсе всего проекта, то сюда входит и этот домашний пирог. Другими словами, мне не нужно здесь бессмысленных растрат.
– Мне запрещено даже есть?
– Конечно же, нет, незачем срывать свою злость на пироге компании…
– Я не срываю зло, просто хочу еще пирога, – упрямо произнесла она.
– Хорошо. Начинайте есть.
– И буду! – ответила Элис.
Барк остался сидеть и смотрел, как она ела огромный кусок пирога, половина которого могла бы насытить проголодавшегося школьника.
Чтобы пропихнуть его, девушке пришлось выпить очень много чая. Она глотала, давилась и снова глотала. Все это время он сидел возле нее. О, как она ненавидела этого человека!
Обед уже начал потихоньку приближаться ко времени полуденного чая. Элис, наконец, покончила с пирогом и отправилась прямиком к себе в комнату.
Профессор был занят с инженерами. Он сказал, что будет работать допоздна. Элис села и начала перелистывать страницы журнала, как вдруг до ее слуха донеслись звуки граммофона. Заслушавшись, девушка заснула прямо на веранде.
В горах темнота наступала очень быстро, и если уж наступала, то настоящая чернильная слепая тьма. Это происходило отчасти оттого, что здесь не было огней – только свет далеких звезд. Но зато каких звезд! Конечно, звезды не такой величины, как она видела однажды на каникулах у Барьерного рифа, но острые, кристально чистые. Не было ни одной звезды, которая сияла бы смутно и расплывчато.
Около нее послышалось какое-то движение. Элис обернулась и увидела мистера Уолша.
Она ждала какого-нибудь саркастического замечания в свой адрес и сознавала, что вполне заслужила это, поскольку сама начала словесную дуэль.
Вместо этого он спросил:
– Вы не скажете, где Южный Крест?
Она нашла две звезды Большой Медведицы, которые находились на одной линии с Полярной звездой, и показала ему на сияющий Крест.
– Это ваш первый визит в Австралию, мистер Уолш?
– Да, мисс Эннан.
– Вам нравится здесь?
– Я здесь всего четыре дня.
Элис смутилась. Ей показалось, что даже когда она старается, то все равно говорит что-то не то этому человеку. Однако он тут же задал вопрос, показавший, что он не всегда бывал таким едким в разговоре.
– Какое здесь сейчас время года? Сколько мы будем ждать теплой погоды?
– Все зависит от капризов погоды. Лето может здесь задержаться, но осень переходит в зиму внезапно.
– Вы, конечно, преувеличиваете, я вижу.
– Да, – сказала она несколько с опаской, – но есть вещи, которые надолго врезаются в память.
– Какие, например?
