— Подумаешь… эт-та… как его… герой нашёлся! — ворчливо сказал Митька. — Мы и без тебя узнаем! — он проворно связал Алёше ноги. — Теперь никуда не денешься!
— Мне и здесь хорошо!
— Оно и видно, — сказал Митька и вышел из сарая. Прикрыв за собой дверь, Митька пинком ноги подкатил к сараю ведро, перевернул вверх дном и уселся на него, прислонившись спиной к двери.
Алёша оглянулся по сторонам. Сквозь неплотные стены сарая били солнечные лучи. Возле коровьего стойла одна доска в стене была наполовину оторвана.
Алёша попробовал встать, но связанные ноги не слушались. Тогда он опёрся спиной о стенку, подтянул ноги и с трудом встал, скользя спиной по стене. Прислушался. Митька спокойно насвистывал, постукивая пяткой о ведро. Тогда Алёша осторожно прыгнул вперёд, с трудом удержался на ногах и снова прыгнул. Возле стойла он чуть не упал, тяжело навалился грудью на перегородку и ткнулся носом в кормушку. Выпрямился и, рванувшись вперёд, упал возле оторванной доски. Яркий свет полоснул по глазам. Алёша зажмурился и глубоко, полной грудью вдохнул свежий воздух.
Стена сарая, возле которой лежал Алёша, выходила на небольшую площадь перед конторой совхоза. У конторы толпился народ. Странно. Обычно днём в совхозе почти не видно взрослых на улице, а сейчас они праздно стояли небольшими кучками и тихо переговаривались.
Алёша вытянул шею, пытаясь разглядеть своих. Приборовские и заборовские мальчишки сновали вокруг деревянного ящика, возвышавшегося на двух прицепах грузовика.
Мимо сарая быстро прошла Нина Петровна, а за нею с папкой в руках проплёлся Кудрявый.
— Добрый день, Петровна! — из толпы вышел старик Матвеич и снял фуражку. — Народ любопытствует, где установим?
— Где и решили на собрании, — Нина Петровна замедлила шаг и протянула старику руку. — Как дела, Матвеич?
— Да каки у старого дела? — усмехнулся Матвеич и осторожно, словно боясь поломать, обеими руками пожал руку Нины Петровны. — Смехота одна. В гости с грелкой хожу!
— Ну, ну, не прибедняйся, Матвеич! Мне рассказывали, какой ты разгон дояркам в Озере-селе устроил!
— Дак они ж… извиняй, Петровна, комбикорма дорогие коровам стравляют, нет, чтоб между дойками травки свежей подкосить!
— Вот видишь? Твою энергию молодому впору!
— Ну, ну, — согласно закивал старик. — Видала сама? Не схалтурили мастера-то?
— Видала. На совесть сделано, — Нина Петровна улыбнулась.
— Не волнуйтесь, товарищи, всё будет в порядке. Мы проследили, — сказал Кудрявый и распахнул перед Ниной Петровной дверь конторы.
— Неужто время нашёл? — насмешливо протянул Матвеич и, обернувшись, тихо сказал что-то. В толпе весело рассмеялись.
Кудрявый закусил губу и резко повернулся к старику:
— И что ты, Матвеич, всё цепляешься? Я тебе поперёк дороги стал, что ли? Забыл, как вместе воевали?
— Что верно, то верно… Только опосля дорожки наши разошлись… Я со всеми вместях сапоги сбиваю, а ты вокруг своей избы, как заяц, петляешь… Эх, Колька, Колька… и не совестно тебе?
— Перед кем это?
— А перед теми, кому памятник ставим… — глухо сказал Матвеич и, нахлобучив фуражку на лоб, повернулся к Кудрявому спиной и ушёл в толпу.
Кудрявый несколько минут стоял, растерянно глядя вслед старику, а затем, махнув рукой, пошёл в контору.
Алёша поискал глазами Кима. Ага, вот он. Стоит рядом с Гошкой. Руки в карманы. Чёрный чуб прикрыл глаза. Рядом с ним Юлька. Она чему-то весело смеётся, то и дело поглядывая в сторону Саньки, стоящего со своими ребятами невдалеке от них.
Эх, хоть бы Ким догадался и подошёл ближе! Что же делать? И руки связаны. И ноги связаны. И Митька сидит у самых дверей. Даже крикнуть нельзя.
В это время Юлька увидела Митьку на ведре у сарая и что-то быстро сказала Киму.
Ким и Гошка громко засмеялись.
— Эй, Митька! — задорно крикнула Юлька. — Тебя что, вместо собаки на цепь посадили дом стеречь?
— Тьфу! Рыжая смола! — сплюнул Митька и отвернулся.
— Митенька, полай! — не унималась Юлька, подходя поближе. — Говорят, породу собак по лаю узнают!
— Я тебе сейчас… эт-та… как его… покажу породу!
— Ой! Как страшно! — Юлька присела и дурашливо схватилась за правый бок. — Аж сердце закололо со страху! — Затем выпрямилась и подошла почти к самой калитке, примыкавшей к сараю. Разве могла она удержаться и не подразнить своего давнего врага?
— Полай, Митенька! — снова просительно затянула она, каждую минуту готовая дать стрекача.
Алёша придвинулся плотнее к щели.
— Юлька! — шепнул он. — Юлька!
Юлька удивлённо оглянулась по сторонам.
— Юлька, это я, Алёша. Стой, не смотри на меня. Я здесь, в сарае.
Юлька внезапно громко вскрикнула, упала на землю, высоко подняв одну ногу. Вертясь, она придвинулась почти вплотную к Алёше.
Не видя Юльки, Митька обеспокоенно выглянул из-за угла.
— Ты чего здесь… эт-та… как его… расселась? А ну, эт-та… давай отсюда!
— Ногу стеклом порезала! — жалобно сказала Юлька и плаксиво сморщилась. — Какой ты, Митька, не видишь, что ли? — Она поплевала на пятку и стала внимательно разглядывать её, тихо постанывая.
— Порезала… — Митька успокоился и ушёл на свой пост.
— Алёшка, как ты сюда попал? — шепнула Юлька, косясь взглядом на Алёшу и продолжая трясти в воздухе ногой.
