Алёша успокоенно зарылся носом в подушку и уснул. Сёмка не даст ему проспать.
Под утро, когда красная полоса едва начала проступать на горизонте, Сёмка встрепенулся. Он широко расправил крылья, выпятил тощую грудь и попытался гордо слететь с насеста, но, оцарапав гребень о железные пружины, в полуобморочном состоянии выбрался из-под кровати, отдышался и гневно бросил прямо в лицо спящей бабушки:
«Ку-ка-ре-ку-у-у-у!»
Бабушка вздрогнула, отбросила одеяло, тихо ахнула и схватилась за сердце.
— Не-го-дяй! Ху-ли-ган! — раздельно сказала она, словно надеялась, что так Сёмка скорее поймёт её и устыдится. — Ты с ума сошёл?
Сёмка помотал из стороны в сторону гребешком и взял на целую октаву выше.
«Ку-ка-ре-ку-у-у-у-у!» — прокричал он с такой силой, что его единственный глаз налился кровью.
— И откуда ты взялся на мою голову?! — простонала бабушка. Она беспомощно взглянула на спящего Алёшу и позвала: — Алексей!
— А? Что? — Алёша поднял голову и, увидев сидящую на диване бабушку и Сёмку, мгновенно проснулся.
— Я сейчас, сейчас, — виновато забормотал он, стараясь не смотреть в бабушкину сторону.
— Что сейчас? — бабушка подозрительно посмотрела на Алёшу. — Ты хочешь сказать, что это ты…
— Мне надо было, ба, очень надо! У меня важное дело, — заторопился Алёша, — я боялся проспать…
— Так, — бабушка грустно покивала головой, тяжело вздохнула и молча легла, отвернувшись лицом к стене.
— Бабушка, не сердись… очень, очень надо было…
Бабушка молчала.
— Ну, бабушка же… ну, я очень тебя прошу…
«Ку-ка-ре-ку-у-у-у!» — готовно поддержал его Сёмка.
— И ты ещё здесь! — не выдержал Алёша и, открыв настежь дверь, пинком ноги придал петуху скорость.
— Так его! — заметила бабушка. — Бей! Он слабее тебя, сдачи не даст.
Алёша попятился и тихо прикрыл за собой дверь.
На чердаке было душно и сумрачно. Вялые полотнища паутины свисали с тёмных стропил, прилипали к лицу. Тёмный шлак пыльно скрипел под ногами.
Алёша пробрался к забитому чердачному окну и с силой отодрал доски. Яркая струя света хлынула в пыльный сумрак и повисла светлой дрожащей дорожкой.
Алёша выглянул в окно.
Алая полоса на горизонте с каждой минутой проступала яснее. Голубые предрассветные сумерки становились прозрачней и светлее, словно кто-то медленно снимал слой за слоем с громадной переводной картинки.
Из высокой трубы Санькиного дома взвился в небо голубой дымок. Алёша устроился поудобнее. Сейчас тётя Маруся приготовит завтрак и поспешит на ферму. Интересно, проснулись ли уже Ким и Гошка? Он высунулся в окошко по пояс и посмотрел на реку. Отсюда она казалась лентой, отрезанной от голубого неба и застрявшей в зелёном кустарнике. Берег был пустынен. И Юлька, наверное, тоже ещё спит…
Алёша выпрямился. Всё будет в порядке.
— Внимание! — скомандовал себе Алёша и приложил воображаемый бинокль к глазам.
Тётя Маруся вышла на крыльцо, потянулась и, нацепив вёдра на коромысло, покачиваясь, засеменила к колодцу.
— Отставить! — распорядился Алёша. — Ложная тревога. Продолжать наблюдение за противником!
Тётя Маруся, ничего не подозревая, медленно плыла с полными вёдрами домой, степенно здороваясь со спешащими на ферму доярками.
Вот она поставила вёдра на крыльцо, распрямилась и что-то крикнула в раскрытую дверь. Из дома выскочил растрёпанный Санька в одних трусах, подхватил вёдра и скрылся. Тётя Маруся вынесла из сарая ещё одно ведро в тугой марлевой шапке, повязала голову белой косынкой и почти бегом направилась на ферму.
— Так, — сказал Алёша, — обстановка накаляется. Санька остался дома. Сейчас появится Митька.
И, словно повинуясь Алёшиным мыслям, на дороге появился Митька. Он бежал вприпрыжку, одной рукой придерживая штаны, а другой яростно хлестал тонкой лозиной придорожные лопухи. Возле Санькиного дома Митька свернул на «кладбище», и почти тотчас же на все Приборовье раздался отчаянный свист. Санька выскочил из избы, оглянулся по сторонам и юркнул за сарай.
Приборовские стекались на «кладбище» со всех концов села, подгоняемые тревожным Митькиным свистом.
Немного погодя из-за сарая выскочил Санька, за ним показался Митька. Они остановились у берёзовой поленницы и о чём-то горячо заспорили. Митька петухом наскакивал на Саньку, размахивая руками, то и дело оглядываясь в сторону Заборовья. Санька, ссутулясь, мрачно слушал его, грызя ногти. Внезапно он повернулся к Митьке спиной и ушёл в дом, а затем появился на крыше. Зайдя за печную трубу, Санька приложил ладонь козырьком ко лбу и стал внимательно смотреть в Алёшину сторону. Алёша отшатнулся от окна. Неужели заметили? Да нет… Откуда им знать, что он заодно с Кимом и Гошкой?
Он вытащил из угла чердака старую плетёную корзину. Подтащив её к окну, сел, чтобы незаметно наблюдать за противником, и неожиданно с треском провалился. Старая корзина не выдержала. Пыльный столб заплясал в солнечных лучах, Алёша чихнул и вместе с содержимым корзины вывалился на пол.
Сердито запихав в корзину какие-то серые тряпки, Алёша поднял с пола папку старых тетрадей. Тетради были сплошь исписаны крупным угловатым почерком… Какие-то расчёты, цифры, непонятные слова. «Гиб… Гибрид, — с трудом прочёл Алёша. — Ерунда какая-то!» Он сунул тетради в корзину, задвинул её в угол и подбежал к окну.
