Хождение за три моря - [8]
Жернова времени остановились, и родился Зов. Идущий ниоткуда, но наполняющий всё обозримое пространство; вначале тихий, он усиливался, тревожа и будоража тишину, и, повинуясь ему, на поляну тонкими белёсыми струйками полезла из земли навь.
И опять над лесом, возвращаясь с шабаша, пролетела одинокая ведьма.
Утром отшельник проснулся поздно. Ломило кости, отяжелела голова. В слюдяное оконце глядел тусклый день. Туман осел на деревьях, и с веток капало. Старик не стал выходить из натопленного жилья, подбросил в каменную печурку хворосту, зажёг прилепленную к столешнице восковую свечу и сел дописывать наставление тому, кто будет жить в этой избушке после его смерти. Деревянное писало глубоко вдавливалось в бересту, оставляя чёткие прориси.
«А случится кому раненому быть или мёртвому, то иди к дубу, в десяти шагах от него на север, увидишь валун великий и мшистый, под ним бьют два родника — один с живою водой, другой — с мёртвой. Омоешь водой из родников раны — заживут, омоешь тело мёртвого — поднимется бодрым. А если старик той водой лицо сполоснёт — станет юношей...»
Самому отшельнику жить уже не хотелось. Он слишком обременил свою память, и она стала сплошной болью. А такие раны даже живой водой не залечишь.
Вдруг послышался неясный шум, что-то ударилось в наружный угол избушки. Уж не лосёнок ли проголодался? Старик поднялся и вышел на крыльцо. Огромный бурый медведь грузно привалился к брёвнам стены и слабо поскуливал. Медведь был тяжело ранен, сильно припадал на правую переднюю лапу, из спины торчало древко стрелы. У зверя, видимо, начали отниматься ноги, и он уже не мог стоять. Старик узнал Бурого. Озорник, бывало, воровал у него ульи с мёдом. Утащит к ручью и бросит в воду, чтобы пчёлы погибли.
Медведь лёг на землю и с трудом пополз к крыльцу, смиренно тычась мордой в траву, из глаз его текли слёзы. Оказавшись возле старика, он поднял огромную голову и робко лизнул шершавым языком руку отшельника. В его взгляде была мольба.
— Что, шарпальник, нашла коса на камень? — строго спросил тот, поглаживая сухой тёплой ладонью лобастую голову зверя. — Лобище-то тебе не по уму даден. На воинов возмечтал напасть? Ах, глупой! Это не ульи с пасеки воровать. Э-э, милый, да у тебя нос сухой...
Бурый виновато прижал уши, слыша укоризненный голос старца, опять просительно лизнул руку отшельника. Тот ощупал огромную вздувшуюся опухоль на плече зверя, осмотрел стрелу, глубоко вонзившуюся в тело гиганта, покачал головой.
— Придётся тебе потерпеть, озорник.
Гигант в знак согласия закрыл глаза и хрипло вздохнул, чутьём доверяя человеку, у которого такие тёплые руки и ласковый голос. Старик вернулся в избушку, вынес туесок из берёзовой коры, наполненный пахучим мёдом, склянку с мазью, острый нож.
— Свежой, надысь собрал, — сообщил он, ставя туесок перед зверем, холмом возвышавшимся над крыльцом. — Откушай, озорник, медок тебе силы придаст.
Гигант жадно потянулся к густому золотистому яству, зачавкал, жмурясь и довольно пофыркивая.
— То-то, а прошлой осенью хотел омшанник раскатать, бедовой, пришлось тебя попужать. Чай недоволен был?
Бурый, понимая, о чём идёт речь, виновато прижимал уши, дружелюбно проворчал, не переставая чавкать, мол, бурчи, бурчи, только мёд не отнимай.
Телега со скарбом воинов тяжело переваливалась на ухабах, скрипела. Когда скрип становился пронзительным, Степан отпрукивал плотную приземистую лошадку, вынимал из-под сиденья корчажку с дёгтем, помазок, смазывал ось.
— Чудесник тот здесь недалече живе, — равнодушно сообщил он мимоходом. — Который с лешаем знается.
— Кудесник? — удивился Дмитрий. — Ведун, что ли?
— Ведун не ведун, хто их разбере. Народ молыт, старичина колдовство ведае.
— Како унюхали? Местной?
— Не-е, откудось прибрёл. Такой вражина... Все клепцы наши поломал. Злой, сотона, аки обр[18]! Наш поп к нему было наладился, так нехристь и близко подойти к себе не дал. Поп сказывал, будто на стену огняну наткнулся, индо борода затрешшала. Поп начал жило колдуна хрестить и молитву творить, а из жила через трубу столб огнянной вылетел. Поп и побег.
Афанасий спросил, как проехать к кудеснику.
— А вон в той лядине[19] тропочка! — Степан показал. — Суходол перейти, вниз к ручью и спущайтесь. Чуток поболе версты.
— Чародей-то страшной? — полюбопытствовал Дмитрий.
— Не-е, сказывают, кто чул, ни рожек, ни хвоста, обнакновеннай. Тока ходе быстро. На лошади не догонишь. Ежли повидать его хотите, то я вас в веске подожду. — Степан проворно взобрался на облучок, подобрал вожжи. — Веска тут недалече, за погорельным лесом. Н-но! — Он спешно уехал.
Всадники выбрались на тропу. Видно было, что по ней давно не ездили и не ходили, её густо застлал крупный нетронутый подорожник.
Ехать и на самом деле оказалось недалеко. Спустились к ручью, по берегам которого темнел ельник, пересекли суходол, выбрались из кустарника и оказались на полянке. На противоположном краю стояла избушка.
— Глянь-ка, Афонь! — бормотнул быстроглазый Дмитрий. — Старик-то и впрямь колдун!
Возле крыльца избушки лежал громадный бурый медведь, возле него хлопотал седой, заросший волосами старик. Кажется, он обрабатывал раны медведя, который при виде появившихся всадников глухо зарычал. Да уж не тот ли это косолапый, что напал на них ночью? Эта мысль одновременно промелькнула у обоих воинов. Отшельник, выпрямляясь, остро глянул на воинов, досадливо отмахнулся, как бы отстраняя их, дунул: «Ф-фу!»
Роман А. Соловьева «Сокровища Аттилы» повествует о грозном повелителе гуннов, жившем в середине V века. Опустошительные походы Аттилы в земли Византии и Западной Римской империи несли народам смерть. В увлекательной и остросюжетной форме, можно сказать историческом боевике, автор ведет нас от сражения к сражению, от интриги к интриге. Кровь и милосердие, страдания и любовь, верная дружба и предательство соседствуют на страницах этого увлекательного произведения.
В основу романов Владимира Ларионовича Якимова положен исторический материал, мало известный широкой публике. Роман «За рубежом и на Москве», публикуемый в данном томе, повествует об установлении царём Алексеем Михайловичем связей с зарубежными странами. С середины XVII века при дворе Тишайшего всё сильнее и смелее проявляется тяга к европейской культуре. Понимая необходимость выхода России из духовной изоляции, государь и его ближайшие сподвижники организуют ряд посольских экспедиций в страны Европы, прививают новшества на российской почве.
Владимир Войнович начал свою литературную деятельность как поэт. В содружестве с разными композиторами он написал много песен. Среди них — широко известные «Комсомольцы двадцатого года» и «Я верю, друзья…», ставшая гимном советских космонавтов. В 1961 году писатель опубликовал первую повесть — «Мы здесь живем». Затем вышли повести «Хочу быть честным» и «Два товарища». Пьесы, написанные по этим повестям, поставлены многими театрами страны. «Степень доверия» — первая историческая повесть Войновича.
«Преследовать безостановочно одну и ту же цель – в этом тайна успеха. А что такое успех? Мне кажется, он не в аплодисментах толпы, а скорее в том удовлетворении, которое получаешь от приближения к совершенству. Когда-то я думала, что успех – это счастье. Я ошибалась. Счастье – мотылек, который чарует на миг и улетает». Невероятная история величайшей балерины Анны Павловой в новом романе от автора бестселлеров «Княгиня Ольга» и «Последняя любовь Екатерины Великой»! С тех самых пор, как маленькая Анна затаив дыхание впервые смотрела «Спящую красавицу», увлечение театром стало для будущей величайшей балерины смыслом жизни, началом восхождения на вершину мировой славы.
Главные герои романа – К. Маркс и Ф. Энгельс – появляются перед читателем в напряженные дни революции 1848 – 1849 годов. Мы видим великих революционеров на всем протяжении их жизни: за письменным столом и на баррикадах, в редакционных кабинетах, в беседах с друзьями и в идейных спорах с противниками, в заботах о текущем дне и в размышлениях о будущем человечества – и всегда они остаются людьми большой души, глубокого ума, ярких, своеобразных характеров, людьми мысли, принципа, чести.Публикации автора о Марксе и Энгельсе: – отдельные рассказы в периодической печати (с 1959); – «Ничего, кроме всей жизни» (1971, 1975); – «Его назовут генералом» (1978); – «Эоловы арфы» (1982, 1983, 1986); – «Я все еще влюблен» (1987).
Когда-то своим актерским талантом и красотой Вивьен покорила Голливуд. В лице очаровательного Джио Моретти она обрела любовь, после чего пара переехала в старинное родовое поместье. Сказка, о которой мечтает каждая женщина, стала явью. Но те дни канули в прошлое, блеск славы потускнел, а пламя любви угасло… Страшное событие, произошедшее в замке, разрушило счастье Вивьен. Теперь она живет в одиночестве в старинном особняке Барбароссы, храня его секреты. Но в жизни героини появляется молодая горничная Люси.
Генезис «интеллигентской» русофобии Б. Садовской попытался раскрыть в обращенной к эпохе императора Николая I повести «Кровавая звезда», масштабной по содержанию и поставленным вопросам. Повесть эту можно воспринимать в качестве своеобразного пролога к «Шестому часу»; впрочем, она, может быть, и написана как раз с этой целью. Кровавая звезда здесь — «темно-красный пятиугольник» (который после 1917 года большевики сделают своей государственной эмблемой), символ масонских кругов, по сути своей — такова концепция автора — антирусских, антиправославных, антимонархических. В «Кровавой звезде» рассказывается, как идеологам русофобии (иностранцам! — такой акцент важен для автора) удалось вовлечь в свои сети цесаревича Александра, будущего императора-освободителя Александра II.
Герои повести "Кольцо графини Шереметьевой" — Наталья Шереметьева и Иван Долгорукий, на долю которых выпали заговоры, доносы, ссылка — и великая любовь... 19 января 1730 года должна была состояться свадьба, и не простая, а "двойная" (это к счастью): императора Петра II с княжной Екатериной Долгорукой, и свадьба князя Ивана Долгорукого с Наташей Шереметевой. Но случились непредвиденные события. Ивана Долгорукого ждала ссылка в ледяную тундру, юная жена отправилась в Сибирь вместе с ним. В поздние годы она написала о своей жизни "Своеручные записки".
И случились страшные знамения, и пролилась земля Русская кровью, и поднялся на бунт славный град Новгород, защищая свою вольность. А во главе народной вольницы встал не славный богатырь, не мудрый атаман, но слабая женщина по имени Марфа Ивановна, прозванная недругами — МАРФА ОКАЯННАЯ. Роман Сергея Махотина посвящён событиям московско-новгородской войны. Не хочет Господин Великий Новгород расставаться со своей стариной, с вечевой своей вольницей. Новгородские бояре интригуют против власти великих московских князей, не страшась даже открытой войны.
В увлекательнейшем историческом романе Владислава Романова рассказывается о жизни Александра Невского (ок. 1220—1263). Имя этого доблестного воина, мудрого военачальника золотыми буквами вписано в мировую историю. В этой книге история жизни Александра Невского окутана мистическим ореолом, и он предстаёт перед читателями не просто как талантливый человек своей эпохи, но и как спаситель православия.
Иван Грозный... Кажется, нет героя в русской истории более известного. Но Ю. Слепухин находит новые слова, интонации, новые факты. И оживает Русь старинная в любви, трагедии, преследованиях, интригах и славе. Исторический роман и психологическая драма верности, долга, чувства.