Хождение за три моря - [9]
И вдруг поляна пропала, будто её и вовсе не было, а на её месте оказался тёмный бор. Матёрые ели, обросшие мхом, встали перед всадниками плотной стеной. В глубине бора зловеще ухнул филин. Свет стал сумеречным. Где-то в отдалении завыли волки.
— Што это? — ахнул Дмитрий. — Куды мы попали?
Изумлённый не меньше спутника, Афанасий только плечами пожал. Жеребцы под ними тревожно пятились.
— Вот чудесии тако чудесии! — волновался Дмитрий, крестясь. — Господи, спаси и помилуй! Што это, Афонь?
— Не пришлись мы по сердцу волхву, — задумчиво объяснил Афанасий. — Не схотел с нами видеться. Морок навёл. А медведок-то точно тот, в которого мы стрелы пущали.
— И впрямь, Афонюшка! Я то ж самое помыслил. Дак куды ж всё подевалось? Место совсем незнакомое.
— Не боись, выберемся, — успокоил его спутник, оглядывая окружающие заросли. — Вон, кажись, тропинка.
Вместо ручья текла полноводная река. Впереди между деревьев петляла дорога, на которой виднелась тележная колея. Солнце было совсем в другой стороне, чем раньше. Путники проехали по дороге. Но она скоро упёрлась в густой, нетронутый лещинник. Бор стал темней, гуще, неприветливей.
— Беси нас водют! — тревожно шепнул Дмитрий. — Чур нас, чур! Господи, помоги!
Но вокруг по-прежнему стыла враждебная тишина. Афанасию показалось, что кто-то невидимый следит за ними. Воин тряхнул головой, прогоняя наваждение. Но ощущение пристального изучающего взгляда не исчезло.
— Гей, не печалуйся, друже! — ободрил он заробевшего спутника. — Чур делу не помощь! Конн лучик! нас чуют! Орлик, веди на дорогу!
Жеребец послушно вскинул голову, раздул ноздри, понюхал воздух и вдруг радостно заржал. Ему ответил знакомый зов лошади Степана. Оказывается, дорога проходила левее, не далее чем в двухстах саженях. Воины повернули лошадей туда. Скоро на ней послышалось погромыхивание телеги. Опять заржала лошадь, и послышался сердитый голос Степана:
— Ах ты, волчья сыть, травяной мешок, всё б тобе спотыкаться! Вот отведу на купище[20]!
Афанасий и Дмитрий пустили коней рысью, свернув налево, пробились через орешник и вскоре выехали на знакомую дорогу. В полуверсте за рощей виднелась деревня, тёмные избы с тесовыми крышами разбегались по травянистому холму. Огибая холм, текла река, появляясь из леса. За ней простиралась обширная луговина. Вскоре из-за поворота показалась телега.
— Быстро вы! — удивился Степан, придерживая лошадь. — Тпру-у, лиходельница, ни одной колдобины не пропустишь! Дак што вы? Ай не по нраву пришлись?
— С пути сбились, — скупо объяснил Афанасий.
— Заблудились? Как это? Там же тропка пряменькая!
— Ты вот што, Степан, ехай в деревню и жди нас у старосты, — решил Афанасий. — А мы к твоему чудеснику вдугорядь наладимся. На сей раз без промашки. Оружье мы в возке оставим. Старосте скажи, мол, московские гости от самого великого князя Ивана Васильевича в Новогород путь держат по важному делу. Мол, государевы гонцы. Корм пусть без промедления даст и всё прочее. А мы мигом. Дмитрий, снимай саблю, лук, нож, кинь в телегу!
— Дак, Афонюшка, как без оружья-то... — растерялся Дмитрий.
— А вот так. К тому старику в гости надо с добром ехать!
Его спутник взвыл:
— Ты часом с глузда не съехал? Воин без справы — что бык без рогов! А ежли татя встренем? Мы ж государевы люди!
— Сымай! — В голосе Афанасия прозвучала непреклонность.
Дмитрий, недовольно хмурясь, разоружился. Без привычной сбруи ему было неловко, он невольно ёжился, словно голый на юру. Степан погнал подводу в деревню, недоумённо оглядываясь. Всадники повернули обратно. Дмитрий что-то рассерженно бубнил.
— Старика понять надо, — терпеливо сказал Афанасий. — Ежли он зверьё лечит, то какой же он злой? А мы к нему во всей справе попёрлись. Я слыхал от старых людей, что раньше волхвы лес от всякой напасти берегли, людей учили, мудрость у них была особенная, ведовская. Надобно его послушать.
— Тебе его ведовство зачем?
— А вот зачем. — Афанасий приподнялся на стременах, оглядывая раскинувшиеся вокруг просторы. — Баская[21] земля наша, друже, испокон веку стоит, терпелива, словно мать родная, кормит нас, красотой своей ублажает, пристанище всякой птахе даёт. Вроде как печаловаться нечему! А вот чую я тревогу, Дмитрий! Добром ли мы своей матери родимой платим на заботу её? Татарская конница идёт — землю топчет! Князья между собой ссорятся — опять же земле пагуба. Доколе она терпеть станет? Может, тот кудесник знает?
Дмитрий ошеломлённо уставился на своего спутника. Подобных мыслей Афанасий никогда не высказывал. Вот так лучший проведчик Тайного приказа! Всегда молчаливый, сдержанный, скорей даже угрюмый, не знающий страха могучий боец, выполнявший самые опасные поручения государя, казалось, кремень, а не человек, — и вдруг такое! Дмитрий привычно перекрестился.
— Ты чего глаголешь? Откуда набрался? — пробормотал он. — Грех большой тако рассуждать!
— Почему?
— То божья забота — землю хранить. Не нашего ума дело! Гордыня тебя обуяла!
— Гордыня? — усмехнулся Афанасий. — А мне думается, наоборот. — Он замолчал.
Они увидели знакомую тропку, заросшую подорожником. На этот раз подорожник был примят копытами лошадей. Афанасий весело сказал:
Роман А. Соловьева «Сокровища Аттилы» повествует о грозном повелителе гуннов, жившем в середине V века. Опустошительные походы Аттилы в земли Византии и Западной Римской империи несли народам смерть. В увлекательной и остросюжетной форме, можно сказать историческом боевике, автор ведет нас от сражения к сражению, от интриги к интриге. Кровь и милосердие, страдания и любовь, верная дружба и предательство соседствуют на страницах этого увлекательного произведения.
Владимир Войнович начал свою литературную деятельность как поэт. В содружестве с разными композиторами он написал много песен. Среди них — широко известные «Комсомольцы двадцатого года» и «Я верю, друзья…», ставшая гимном советских космонавтов. В 1961 году писатель опубликовал первую повесть — «Мы здесь живем». Затем вышли повести «Хочу быть честным» и «Два товарища». Пьесы, написанные по этим повестям, поставлены многими театрами страны. «Степень доверия» — первая историческая повесть Войновича.
«Преследовать безостановочно одну и ту же цель – в этом тайна успеха. А что такое успех? Мне кажется, он не в аплодисментах толпы, а скорее в том удовлетворении, которое получаешь от приближения к совершенству. Когда-то я думала, что успех – это счастье. Я ошибалась. Счастье – мотылек, который чарует на миг и улетает». Невероятная история величайшей балерины Анны Павловой в новом романе от автора бестселлеров «Княгиня Ольга» и «Последняя любовь Екатерины Великой»! С тех самых пор, как маленькая Анна затаив дыхание впервые смотрела «Спящую красавицу», увлечение театром стало для будущей величайшей балерины смыслом жизни, началом восхождения на вершину мировой славы.
Главные герои романа – К. Маркс и Ф. Энгельс – появляются перед читателем в напряженные дни революции 1848 – 1849 годов. Мы видим великих революционеров на всем протяжении их жизни: за письменным столом и на баррикадах, в редакционных кабинетах, в беседах с друзьями и в идейных спорах с противниками, в заботах о текущем дне и в размышлениях о будущем человечества – и всегда они остаются людьми большой души, глубокого ума, ярких, своеобразных характеров, людьми мысли, принципа, чести.Публикации автора о Марксе и Энгельсе: – отдельные рассказы в периодической печати (с 1959); – «Ничего, кроме всей жизни» (1971, 1975); – «Его назовут генералом» (1978); – «Эоловы арфы» (1982, 1983, 1986); – «Я все еще влюблен» (1987).
«Редко где найдется столько мрачных, резких и странных влияний на душу человека, как в Петербурге… Здесь и на улицах как в комнатах без форточек». Ф. М. Достоевский «Преступление и наказание» «… Петербург, не знаю почему, для меня всегда казался какою-то тайною. Еще с детства, почти затерянный, заброшенный в Петербург, я как-то все боялся его». Ф. М. Достоевский «Петербургские сновидения»Строительство Северной столицы началось на местах многочисленных языческих капищ и колдовских шведских местах. Именно это и послужило причиной того, что город стали считать проклятым. Плохой славой пользуется и Михайловский замок, где заговорщики убили Павла I.
Когда-то своим актерским талантом и красотой Вивьен покорила Голливуд. В лице очаровательного Джио Моретти она обрела любовь, после чего пара переехала в старинное родовое поместье. Сказка, о которой мечтает каждая женщина, стала явью. Но те дни канули в прошлое, блеск славы потускнел, а пламя любви угасло… Страшное событие, произошедшее в замке, разрушило счастье Вивьен. Теперь она живет в одиночестве в старинном особняке Барбароссы, храня его секреты. Но в жизни героини появляется молодая горничная Люси.
Генезис «интеллигентской» русофобии Б. Садовской попытался раскрыть в обращенной к эпохе императора Николая I повести «Кровавая звезда», масштабной по содержанию и поставленным вопросам. Повесть эту можно воспринимать в качестве своеобразного пролога к «Шестому часу»; впрочем, она, может быть, и написана как раз с этой целью. Кровавая звезда здесь — «темно-красный пятиугольник» (который после 1917 года большевики сделают своей государственной эмблемой), символ масонских кругов, по сути своей — такова концепция автора — антирусских, антиправославных, антимонархических. В «Кровавой звезде» рассказывается, как идеологам русофобии (иностранцам! — такой акцент важен для автора) удалось вовлечь в свои сети цесаревича Александра, будущего императора-освободителя Александра II.
Герои повести "Кольцо графини Шереметьевой" — Наталья Шереметьева и Иван Долгорукий, на долю которых выпали заговоры, доносы, ссылка — и великая любовь... 19 января 1730 года должна была состояться свадьба, и не простая, а "двойная" (это к счастью): императора Петра II с княжной Екатериной Долгорукой, и свадьба князя Ивана Долгорукого с Наташей Шереметевой. Но случились непредвиденные события. Ивана Долгорукого ждала ссылка в ледяную тундру, юная жена отправилась в Сибирь вместе с ним. В поздние годы она написала о своей жизни "Своеручные записки".
И случились страшные знамения, и пролилась земля Русская кровью, и поднялся на бунт славный град Новгород, защищая свою вольность. А во главе народной вольницы встал не славный богатырь, не мудрый атаман, но слабая женщина по имени Марфа Ивановна, прозванная недругами — МАРФА ОКАЯННАЯ. Роман Сергея Махотина посвящён событиям московско-новгородской войны. Не хочет Господин Великий Новгород расставаться со своей стариной, с вечевой своей вольницей. Новгородские бояре интригуют против власти великих московских князей, не страшась даже открытой войны.
В увлекательнейшем историческом романе Владислава Романова рассказывается о жизни Александра Невского (ок. 1220—1263). Имя этого доблестного воина, мудрого военачальника золотыми буквами вписано в мировую историю. В этой книге история жизни Александра Невского окутана мистическим ореолом, и он предстаёт перед читателями не просто как талантливый человек своей эпохи, но и как спаситель православия.
Иван Грозный... Кажется, нет героя в русской истории более известного. Но Ю. Слепухин находит новые слова, интонации, новые факты. И оживает Русь старинная в любви, трагедии, преследованиях, интригах и славе. Исторический роман и психологическая драма верности, долга, чувства.