Хождение к Студеному морю - [92]

Иван стрельнул вдогонку и, сердито выкрикивая что-то на гортанном наречии, совмещающем юкагирские слова с русскими, погрозил кулаком:

– Я тебя не трогал! Зачем моих оленей трогать ходишь? Еще придешь – шапкой станешь.

Тундра в этих местах была богата не только ягелем и грибами (олени их очень любят), но и ягодами. Особенно много кустиков шикши. Ее листья напоминают хвоинки, а черные ягоды хорошо утоляют жажду. Кроме того, местные используют их для окрашивания домотканого полотна и кожи в красивый вишнево-красный цвет. Это скромное растение помогает еще и при многих болезнях.

Голубика пока не поспела, а у брусники боковинки ягод лишь едва подпалило, большинство вообще зеленые. Созрела лишь янтарная морошка, и Корней, собирая лекарственные травы, то и дело присаживался полакомиться ею.

В один из дней, когда была его очередь присматривать за стадом, он, обнаружив рядом с ручьем желтоватооранжевую от обилия морошки прогалину, принялся обирать кустик за кустиком. Чтобы в полной мере насладиться этой мясистой кисло-сладкой ягодой, бросал ее в рот пригоршнями. Особенно много ее было на бугре. Направившись туда, Корней чуть не свалился в скрытую травой траншею. В ее конце что-то темнело. Подойдя ближе, обнаружил обомшелый дверной проем в полуземлянку. Дверь уже иструхлявилась и лежала на земле. Перешагнув через нее, Корней заглянул внутрь. Когда глаза привыкли к полумраку, разглядел нары, столик между ними, очаг у входа.

На одной из полок лежали шомпол, мерки для пороха, точильный брусок. На другой мешочек с огневым припасом, стопка одежды, правда, уже изрядно погрызенная мышами, табак в свинцовой упаковке, красочные консервы с нерусскими надписями. На столике железная банка. Она оказалась наполовину заполненной рыжухой. Рядом закрытая крышкой кастрюля. Приподняв ее, увидел поблескивающую на дне ртуть[93].

«Все ясно – старательская землянка! – сообразил Корней. – Что же тут произошло? Даже рыжуха не тронута».

Выйдя, осмотрелся. От зимушки к ключу уходила едва различимая тропка.

На берегу чернели зевы штолен. Возле одной валялись ржавое ведро, кирка с замшелой ручкой. Чуть в стороне ручной бур с иностранным клеймом и… останки человека. Похоже, именно здесь старатели работали в последний раз. На сильно изгрызенном мышами черепе темнел узкий пролом.

Подойдя к штольне, Корней встал на четвереньки и полез вглубь. Свод и стены в толстой бахроме инея. Через метра два уперся в завал, из которого торчали сапоги. Картина прорисовывалась понятная: один из старателей убил напарника, а его самого завалило землей.

Скитник вырубил киркой яму глубиной по колено (глубже не давала мерзлота) и перенес в нее останки золотоискателей. На могиле сложил пирамидку из камней. После чего еще раз заглянул в землянку. Любопытно было узнать, что же в чужеземных консервных банках. Они были двух видов. Одни высокие, другие плоские. В высоких оказалось любимое им сгущенное молоко, в плоских – тушенка. Корней сложил часть банок в полупустую котомку и, пересыпав рыжуху в кожаный мешочек, поспешил к стаду.

Его рассказ взволновал Ивана:

– Знаю тот бугор, но туда никогда не ходил. Верно старики говорят: «Землю копать худо. Земля сердится, беду шлет».

Странное место. Шайтан

Утренние заморозки становились все более затяжными. Даже к полудню ледок таял не на всех лужах. Начали гоняться за важенками молодые бычки – самый верный признак осени. Все чаще раздавались яростное хорканье и стук рогов матерых быков, отстаивающих право покрыть оленух. (У северных оленей рога имеют так много отростков, что серьезно поранить друг друга они не могут.)

– Иван, Никита говорил, что где-то в этих горах есть горячие ключи.

– Да, есть, но там живет шайтан. Кто был, больной становится.

– И все же, где оно?

– Вон за тем хребтом, – махнул юкагир в сторону юга.

– Хочу до перекочевки съездить. Ты не против?

– Езжай, раз не боишься. Недолго только.

Пересекая увалы и ручьи с ржавой солоноватой водой, Корней гнал упряжку на юг. Ехал с тайной надеждой: а вдруг именно там таится искомое Беловодье – Царство Божие, где с незапамятных времен царит истина и живут в затворничестве святые. А страшилки рассказывают, чтобы праздный люд не тревожил.

На второй день перевалил вытянутый с востока на запад столообразный хребет, надежно защищающий те места от ледяных ветров Арктики. Если северные склоны покрыты травой и низкими кустами, а по водоразделу до сих пор местами снег, то южные, напротив, покрыты лесом, состоящим из берез и лиственниц с полями кедрового стланика. На одном из них выделялись несколько бурых пятен. Корней никак не мог понять – что это? И только когда одно «пятно» вдруг вытянулось вверх, сообразил – медведи. Пасутся на достигших молочной спелости орешках стланика. Медленно перемещаясь, они то и дело исчезали в зеленых складках местности.

Сверху было хорошо видно, что котловина усеяна парящими озерами, по большей части овальной или круглой формы, с четко выраженными закраинами, отчего те напоминали парящие котлы. При спуске по мелкощебнистой осыпи нарта зацепила валун. Тот сдвинулся и, потеряв опору, покатился вниз. Медведи, привлеченные шумом, подняли головы. Постояли с минуту, подслеповато оглядываясь, и, не обнаружив причин для беспокойства, вернулись к прерванной трапезе.