Хендрикс, Последние 22 дня - [11]

— Все были в восторге, — рассказывает Эрик Барретт. — Он играл уже около двух с половиной часов. Забавно вышло, к этому… он как раз играл стоя на коленях… и у него лопнули штаны, он повернулся ко мне и сказал:

— Есть булавка?

Я выпал в осадок. Всё, всё что угодно, и фуз, и вау–вау, и амп… но "булавка"!?

Я словно заглянул в ад:

— Что!?

— Нужна булавка!

Я только и мог произнести: "Минутку". Он повернулся ко мне спиной -!!! Знаешь, такой широкий рукав… и он как мог, прикрывал себя этим рукавом.

Он снова повернулся и я сказал:

— Вот, булавка!

Зашёл за усилитель:

— Вот здесь держи. Стягивай.

Я держал, пока он пытался скрепить булавкой разрыв. Потом он забежал снова… помню, рядом стояли кто–то из The Who, Джон Вольф, их гастрольный менеджер и ещё кто–то. Вигги был близок к истерике… как раз в этот момент Джими выкидывал свои штучки. Он вбежал к нам… лицо светилось, он был вне себя от счастья.

Джими окончил своё выступление Purple Haze и Voodoo Chile Slight Return и в самом конце сыграл относительно новую In From The Storm, в продолжение которой казался сверх–усталым, было заметно, с каким трудом он уже добывал каждую ноту из своей гитары. Наконец, после почти двухчасового выступления (а если вы хотите точности, то 1 час и 50 минут), всё кончилось.

— Спасибо, что были так терпеливы ко мне, — сказал он в заключение. — Может быть однажды, ещё раз мы все вместе покурим травки, надеюсь, что так и будет. Большое всем вам спасибо. Мир вам и счастья и всякого самого лучшего дерьма.

С этими словами Джими снял с себя гитару и дал ей упасть на пол с жалобным дребезжащим звуком.

— Кончив выступать, — рассказывает Кирстен Нефер, — Джими зашёл за стену из усилителей, где его ждала я. Мне потребовалось целых 30 минут, чтобы найти его вагончик. Когда я вошла туда, там уже около двух десятков человек, знаешь, набилось внутрь. Когда мы вышли оттуда Джими сказал мне: "Никогда не покидай сцену, пока я ещё там играю." Затем мы вернулись в гостиницу Сигроув. Мы пробыли там несколько часов, пока за Джими не зашли и не отвезли его к вертолёту. Мне тоже уже нужно было возвращаться в Лондон. Джими сказал мне, что у него предстоят концерты в Дании, а раз я датчанка, было бы великолепно, знаешь, поехать мне в Данию вместе с Карен. Он дал нам денег и позаботился о билетах и обо всём прочем. На что я ему ответила, чтобы он не волновался и мы обязательно там с ним увидимся.

На этом окончилась первая ордалия последнего путешествия Джими в Европу. Виновность Джими не подтвердилась.

— Никакого освещения над публикой, — рассказывает Мюррей Лернер [8–00:08:52,200]. — Я не мог понять, как ему удавалось чувствовать толпу. Он мог её слышать, но не видеть. В перерывах, он долго настраивался, то подходил к микрофону, то отходил от него, как будто совершал какой–то таинственный ритуал, иногда бросая сардонические реплики. Бывало скажет… Совершенно неожиданно… решив сыграть "Боже храни королеву", просит напомнить мотив, известный с пелёнок. Или: "А теперь всем встать и петь во славу страны"

А затем немного подумав: "Но если не хотите, то Бог вам судья." (And if you don't, fuck ya.) Для меня лично, это стало школой, тем опытом которого я не мог бы приобрести нигде. Действительно нигде… The Who тоже играют громко, но у меня не было опыта… с такой громкой музыкой, музыкой пробуждающей к жизни, я почувствовал себя только что родившимся ребёнком, я не знал, Ад это или Рай, во мне просыпалось что–то первобытное. Я на сцене, я внутри музыки… внутри… громкой музыки, необыкновенное ощущение… Его невероятный гитарный звук. Никогда ничего подобного не слышал, чувство восторга… Сам Бог водил его руками. Кто–то, там, внутри, разговаривает с тобой ничего подобного прежде. Думаю, он с ней вёл диалог, он играл всеми стилями одновременно, которые доводилось мне слышать прежде, отрешённый, замкнувшийся в себе, сосредоточенный только на музыке, далёкий от театральных эффектов, Казалось ничего кругом для него нет, одна музыка, а сам, как оголённый нерв.

Уже потом, я много думал, и когда весь отснятый материал укладывался у меня в голове, я был близок к клаустрофобии, я всё время старался быть рядом и, как мог, старался не оторваться от слушателей, это требовало диких усилий, вблизи него чувствуешь, как тебя… засасывает… как вакуум… и ты не можешь вырваться, убежать.

Глава 2. Швеция

Всё ещё понедельник 31 августа

В понедельник 31 августа самолёт с Джими и всей его свитой на борту вылетел из аэропорта Саутхэмтон в Хэмпшире и приземлился в стокгольмском аэропорту Арланда. В гостинице Рубинен их ждали забронированные номера. Служащие гостиницы испытывали тревогу по поводу визита Джими, помня приобретшее популярность скандальное происшествие 1968 года, когда он разрушил полностью гостиничный номер в прошлый свой приезд в Швецию. Только он успел зарегистрироваться, как дал интервью Олле Йонссену для Афтонбладет и центром беседы стал именно тот инцидент.

— Все иногда напиваются, — сказал в своё оправдание Джими. — Но только когда что–то празднуется, это поощряется. Но такие вещи случаются не часто. Я очень сожалею о случившимся. Мне всегда нравилась Швеция.