Хаос - [67]

«В. КЛАЦКЕ Сигаретная Фабрика

Представитель Первой Фирмы».

II

Клацке в момент принял решение завязать с просительными письмами, снять квартиру вместе с Йослом и Шаной и открыть перспективное дело. Производство прошений не давало развития его высоко устремленному духу и изначально рассматривалось им лишь временной мерой для старта. Приезд Йосла, его бывшего ученика, а также подвернувшийся случай, когда Гурланд поставил ему в уплату пару сотен сигарет, направили туманные планы на верную цель. Почему бы не заняться сигаретным делом? Конечно, он не владел специальными знаниями, как, впрочем, на любом другом поприще, но ведь их можно приобрести со временем. Главное — заиметь вывеску и собственную контору. Табличку он изготовил сам, да и с оборудованием конторы трудностей у него не возникло. Он предложил Йослу и Шане перебраться вместе с ним на Аугустштрассе. Сам занял просторную переднюю комнату, а в маленькую смежную въехала молодая чета. Плату за жилье вносил он, взамен они согласились обслуживать клиентуру в его отсутствие, а Шана еще и разбирать корреспонденцию.

И вот студенты любовались торговым помещением сигаретного предприятия перед его открытием. Клацке и впрямь знал толк, как из меблированной комнаты с ее непременным плюшевым гарнитуром соорудить солидную контору. По стенам висели большие разноцветные плакаты с рекламой табачных фирм — бог знает, где Клацке их раздобыл. На письменном столе возвышались стопки бумаги и колоссальных размеров чернильный прибор. Кровать перенесли в комнату Йосла, а спальному месту хозяина была отведена узкая кушетка. Днем умывальник скрывал свое предназначение: на раковину клалась широкая доска, покрывалась донизу отрезом ткани, а сверху расставлялись увесистые фолианты Талмуда, которые он позаимствовал у студентов. Издали они походили на бухгалтерские книги и создавали впечатление респектабельности и оборотистости предприятия.

— Ну, как вам? Правда, здорово? — похвастался Клацке. — Осталось заполучить товар и клиентов. Клиенты, конечно, главное! Похожу по офицерским казино. По-немецки я пока лопочу плоховато, так что меня легко примут за иностранца. К тому же я почти блондин, иначе бы пришлось потруднее. А может, куплю себе красную феску. Думаю, дело пойдет, если положить небольшую прибыль и сделать ставку на качественный товар. Еще надо пошить элегантный костюм — без этого никак. Есть буду сыр, а выглядеть как граф!

— Да кто пойдет сюда, на Аугустштрассе? — хохотнул Гамбургер. — Разве это место для элегантных иностранцев?

— Я скажу этим господам: «Что толку от дорогих апартаментов, которые оплачиваются из ваших же денег? Я позволяю себе жить скромно, чтобы товар покупателю обходился дешевле!» И самое главное: никакие службы сюда не сунутся со всякими проверками. А если кто придет за покупками, то вы — мои служащие, а Талмуды — гроссбухи. Вы же не откажете мне в одолжении разыграть из себя продавцов?

Молодые люди смеялись от всего сердца, когда в дверь постучали. Вошли Йользон, Гермерсхайм и Лёвенберг.

— Ну, где вы застряли? — с порога набросился Йользон. — И где книги? Мы уже полчаса сидим, ждем! Время наших занятий подошло. Вас нет, книг нет. Наконец Аманда сказала, что вы у Клацке. Что, сегодня занимаемся здесь?

— Конечно! — вмиг воодушевился Клацке. — Это же еврейский обычай, на благословение нового дела читать Талмуд! Заодно разом привнесем святости и в контору, и в квартиру!

— Может, вначале помолимся? — предложил Гермерсхайм. — Доктор Пинкус, химик, остановил меня внизу на лестнице, и я сказал ему, пусть поднимется к вам — у него сегодня годовщина смерти отца, йорцайт.

Совершать поминальную молитву по близким родственникам даже для нерелигиозных евреев считается священной обязанностью. В такой день каждый рад принять участие в богослужении, чтобы прочитать особую молитву по усопшим — кадиш. Скорбящий старается не только поучаствовать в синагогальной службе, но и самолично выступить кантором. Такое желание редко исполняется в синагоге из-за жесткой конкуренции, поэтому он предпочитает собрать для домашней молитвы десять взрослых мужчин, миньян, и в миньяне самому вести службу. Ни один еврей не упустит возможности именно таким образом исполнить свой долг. Для неимущих евреев даже устроили особый источник доходов: несколько человек всегда находятся в готовности дополнить миньян. Реформистские синагоги тоже были вынуждены постоянно содержать оплачиваемых людей для состава миньяна, чтобы вообще иметь возможность проводить богослужения.

Так что молодые люди тут же откликнулись помочь доктору Пинкусу в его благочестивой нужде, не поминая ему то, что он, будучи членом правления Союза за кремацию и социалистом, постоянно давал повод для возмущения многим ортодоксам.

Клацке порылся и вытащил для скорбящего молитвенник — сидур и талит — прямоугольное шерстяное покрывало с темно-синими полосами поперек продольных сторон и особо сплетенными кистями, привязанными по четырем углам, так называемыми цицит. С лестницы уже слышался рассерженный голос химика. Пинкус вошел со своим ассистентом, доктором Коном, молодым человеком, на лацкане сюртука которого сверкал серебряный могендовид — шестиконечная Звезда Давида, сложенная из двух одинаковых равносторонних треугольников — эмблема сионистов.