Грубая религиозная агитка - [5]

П.Матросова Баба отучил от этого вида страданий весело. Пришел Павлик домой и лег спать. В его комнате днем был ремонт, пахло свежебеленными стенами и гудел потолочный вентилятор. Сон слегка прервала естественная потребность. Павлик, не открывая глаз, добрел до унитаза, сел. И прилип. К сиденью! Мыслители и титаны, которые освежали его жилище, сочли, что туалетная досточка будет красивше, если перекрасить ее в белый цвет. Сон вытек в хохот. Представьте себе: в 1 час ночи сидит в темном туалете приклеенный человек и заливается от мысли спросонок: "Ты хотел, чтобы тебя отличил Бог! Смотри еще как! На земле 6 миллиардов человек. И только у тебя белый нимб вокруг задницы! Единственного!"

Учит БАБА вот так весело, иногда подтрунивая: Павлик в свою сидушку где-то внутрь кинул спички. (Сидушка - это две обшитые материей досточки, ремнями фиксирующие вертикальное положение дощечки под спину). На веранде можно сидеть только со скрещенными ногами. Выпрямлять их (в сторону Бога) недопустимо. При этом безумно устает спина. Поэтому многие европейцы пользуются сидушками. На веранду входят через металлоискательную раму, а затем тебя и твою сидушку обыскивают севадалы. Так вот - именно в тот день, когда "преступник", не зная, что по правилам ни спички, ни сигареты, ни даже кофе проносить нельзя, Баба улыбнулся и проиллюстрировал необходимость неуклонного выполнения правил. П.Матросов честно выложил спички на ограду и увидел, что там покоится еще 4 коробки. Подумать только! Из 15 000 человек, находившихся в тот момент на веранде, курильщиков было не больше 4 человек. Где еще в мире вы можете увидеть городок, в котором так мало курят, пьют, ругаются, едят мясо!

П.Матросов увидел на улице оброненную монету. И лежит, вроде, как надо - орлом кверху. Нагнулся, было, ан нет - из нагрудного кармана высыпались 3 рупии. Явно Баба сказал ему: "Хватит. Больше с земли тебе поднимать ничего нельзя. Поднял бы с земли одну монету, прихватил бы ненужное. Не хватайся за чужую карму! накажут. А монета та ждет другого человека. Ему еще (уже) она нужней."

Следующий урок: сидят ряды на веранде. Строго собранные в начале, они к 12 - 15 ряду существуют уже скорей символически: и расстояния между людьми побольше, и привстают иногда, желая увидеть проходящего Бога. Какой-то экспансивный индус приподнялся на коленях, затмевая задним спиной оранжевый силуэт.. Сосед нежно его усадил. Слишком нежно! Хватило на минуту! Опять торчит... Тогда не менее экспансивный сын не менее великого итальянского народа, не вставая со своей седушки, приполз к забывшемуся и пылким кулаком по пояснице напомнил о приличиях. Тут, наконец, к тому вернулась память, и, не оглядываясь, он правил больше не нарушал. А Матросову бы самому на ту амбразуру! Как только Баба прошел, он на ухо итальянцу принялся шептать, что мол, "Спасибо. Правильно! Я бы сам бы того же хотел бы пнуть. Да вот только далеко Баба посадил. От ослушавшегося." Так захотелось излиться! Правда, итальянец по английски-то не шибко ... А Баба (или его лилы) не дремлет: глядь Павлик через 10 минут на браслет, вчера купил, а его на руке нет. И украшение-то ерундовое, все собирался поменять на более выразительное... Но наказал Баба - не смей судить, или иметь мнение. И уж во всяком случае доносить его до человека, совершившего некорректность. Это дело Бабы разбираться с ним самим и с тем индусом.

А в другом месте не успел произнести: "Эх, мяса бы...!" - Это в ашраме-то, где вся вегетарианская (и только) еда освящена Бабой! - Тут же немедленно пролетающая птичка облила П.Матросова с ног до головы. Где уж в ней столько взялось? Сидит Павлик на веранде и медитирует над емкостью птички. "Чего улыбаетесь?" - обращается к нему парнишка из Краснодара (ему Баба с месяц назад пообещал на следующем интервью дать мазь от близорукости, да так и не вызвал). Павлик прочел ему стихи, в которые вылился эпизод с птичкой. Юноша посмеялся, переписать попросил (лестно это автору), дождались они выхода Бога, послушали баджаны, собрались вставать, а у Павлика брюки-то сваливаются. При всем честном народе. Эти самые лилы (как это можно умудриться при Павликовой толщине и соответствующем напряжении пояса?) не просто расстегнули змейку, но и ту самую главную застежку, на которой держится пояс.

Т.е. на веранде перед мандиром НЕЛЬЗЯ вести праздных разговоров, тем более шуточных. А Баба личность веселая, взял вот и объяснил это - шутя.

И так день за днем.

Только успевай фиксировать.

Один из дней был посвящен воспитанию уживчивости. А может понятия "Прощай всем все!" Сколько человек потными и душистыми участками своих тел в этот день прижималось к страдальцу П.Матросову, передать трудно! Сколько гуманизма прибавилось у неофита!

Два дня его отдельно обучали прощать детям. Павлик весьма давно родил своих, и малыши, которые все время звучат, двигаются, постоянно что-то хотят от всех и каждого, и существуют только сами в себе, для него были слишком утомительны. Именно поэтому в момент самой глубокой медитации П.Морозов услышал, что по нему ходят. Это через два ряда пришел мальчик-индус 6 лет получше рассмотреть Бабу. Увидев, как Павлик ерзает, сосед-швед приобнял ребенка. Задержал. Но буквально через две мин. тот высвободился и принялся лезть вверх по Павлику, чтобы, все-таки с него увидеть Бога. А папа (и в дальнейшем так) пацаненка не держит. Единственное, в чем ограничивают детей - им не разрешают сидеть в первом ряду. В остальном, (только шуметь нельзя) севадалы к ним очень снисходительны. Работает позиция Бабы: "Дети - мои цветы. Это души божьи, отданные родителям во временное хранение. А потому воспитывайте их, будьте любезны, нежно и бережно. Никогда не наказывайте унизительно и уж совсем недопустимо - голодом и побоями." Одну из наших дам севадал в ашраме застукал за нанесением шлепков раскапризничавшейся дочери. Ах, как он воспитывал даму! Класс! Если б она (школьный психолог) еще и понимала английский!...