Грозовыми тропами - [9]
— Пакля нужна! — говорит Глебка.
Все трое переглядываются. Минька широким жестом распахивает пальто на стеганой подкладке.
— Бери!
Глебка ощупал ватную подкладку.
— А ты… я смотрю… парень настоящий!
Минька махнул рукой.
— Ладно! Рви!
Глебка оттянул подкладку, но дернуть посильней не решился. Сказал для собственной смелости:
— Ты не жалей!.. Я тебя за это в продотряд зачислю и на довольствие поставлю!
— Рви, рви, не стесняйся!
Но Глебка вдруг отвернулся от Миньки, подбежал к придорожному кусту и, как фокусник, вытащил из-под веток папаху.
— Во! Это получше будет!.. А ты не сомневайся — в отряд я тебя все равно зачислю!
Довольный своей выдумкой, Глебка подошел с папахой к Глаше.
— Лей!
Глаша наклонила крынку.
— Лей — не жалей! — добавил Глебка. — За рабочим классом не пропадет!..
Большая узловая станция.
Кирпичное вокзальное здание. Множество параллельных и пересекающихся путей. Маневровый паровоз сгоняет товарные вагоны в один длинный состав. На них надписи: «Хлеб питерским рабочим», «Питерцам — от крестьян Демковского уезда», «В Петроград».
Формированием эшелона руководит плечистый матрос-балтиец.
— Право на борт! — командует он, и стрелочник переводит стрелку так, чтобы паровоз мог переехать на правую колею.
— Полный вперед!
Паровоз, прицепив вагоны, устремляется вперед.
В теплушках и на путях видны вооруженные бойцы. На платформу выходит тучный седой мужчина.
Матрос кричит ему:
— Эй, начальник!.. Как со связью? Нет еще?
— Нету!
Матрос сжимает кулаки и сердито хмыкает…
Глебка, Минька и Глаша изо всех сил упираются в стену задней теплушки, но вагоны — ни с места!
— Тю-ю! — безнадежным тоном произносит Глаша и устало выпрямляется.
Мальчишки тоже перестают толкать вагоны.
— Не знаю, как вы, — говорит Минька, — а я лично убедился, что не рожден быть паровозом! С меня хватит!
Глебка уничтожающе взглянул на него. Мальчишки вот-вот поссорятся, но опять вмешивается Глаша.
— Я чичас! — говорит она и убегает.
Знакомая узловая станция. С треском распахивается дверь, и на платформу выскакивает испуганный начальник станции. Увидев на путях широкоплечего балтийца, кричит:
— Дубок!.. Товарищ Дубок! Банда!.. Сейчас сообщили!.. Банда…
— Толком говори!
Тяжелый взгляд матроса заставляет начальника говорить более спокойно.
— Связь восстановили… Сообщают, что банда батьки Хмеля разгромила продотряд Прохорова и мимо Уречья двинулась в нашу сторону!
Мохнатые брови Дубка сошлись над переносицей.
— Что с Прохоровым?
— Сообщают — полегли до одного!
Дубок сдернул бескозырку и опустил голову.
Тоскливо прогудел маневровый паровоз.
Выждав несколько секунд, матрос напялил бескозырку на голову и гаркнул на всю станцию:
— В ружье!
Медленно катятся по рельсам три теплушки.
Упираясь ногами в шпалы, толкают вагоны Глебка и Минька. Оба раскрасневшиеся, разгоряченные. И кажется странным, что двое мальчишек сдвинули с места и катят перед собой три груженых вагона.
— Нно, милай! — слышится от передней теплушки. Глаша сидит верхом на лошади. От хомута к буферам тянутся веревки. Лошадь осторожно ступает по шпалам и тащит за собой вагоны.
Впереди железная дорога делает поворот вправо, а занесенная снегом проселочная дорога устремляется влево, огибая болото.
Ласково похлопав лошадь по крупу, Глаша говорит:
— Отсюда до станции — рукой подать!..
Усталые кони несут всадников по заснеженной дороге.
Впереди на взмыленном жеребце — батька Хмель. Слева от него — верзила.
— Куда их черти занесли! — ругается батька.
— Уклон! — объясняет верзила. — Могут аж до той станции докатиться! — Он указывает вперед и спрашивает: — Нагрянем?.. Аль ночи дождемся?.. Это ведь не Уречье — узловая!.. Как бы не нарваться…
— С ходу разгромим! — запальчиво говорит батька. — Вот только лошадям передышку за мостом надо дать!..
Всадники мчатся мимо саней, оставленных ребятами у дороги.
Неторопливо вышагивает лошадь. Большие отороченные рыжей шерстью копыта отсчитывают шпалы.
Глаша мурлыкает про себя какую-то деревенскую песенку. Лошадь прислушивается, отогнув настороженное ухо, косит назад правым глазом.
— Скоро уже! — говорит Глаша. — Я и сенца с собой прихватила!.. Остановимся — получишь полную торбу!..
А сзади теплушек между Глебкой и Минькой идет свой разговор. У Миньки затекли руки. Он попеременно опускает вниз то левую, то правую и трясет ими в воздухе.
— Устал? — сочувственно спрашивает Глебка. — Отдохни… Я один потолкаю. Я — привычный!
Минька с облегчением снимает руки с вагонной рамы. Теплушки продолжают катиться с прежней скоростью. Он шагает за ними по шпалам, смотрит на колеса.
— Идут! Можно, значит, по очереди — один толкает, другой отдыхает!
Глебка обернулся, хотел что-то сказать, но споткнулся и упал.
А теплушки катятся и катятся с прежней скоростью.
Глебка и Минька удивленно смотрят на удаляющуюся стену заднего вагона.
— Глупо! — ворчит Минька. — Зря старались!.. И вообще… Все можно было сделать проще! Надо было нам с Глашкой доехать на санях до станции и рассказать… Оттуда бы паровоз или дрезину прислали за теплушками!
Глебка усмехнулся.
— Так я вас и отпустил!.. Я уже ученый! Когда нас отцепили, машинист тоже обещал приехать за нами… слово дал!.. Пошли!
Герои этой приключенческой книги - мальчишки-беспризорники, решившие помочь Красной армии. В городе, захваченном колчаковцами, готовится восстание, но вдруг, неожиданно для белых, под откос летит эшелон, а подписывается под этой диверсией некая «Армия Трясогузки». Свирепствует колчаковская контрразведка, безуспешно пытаясь найти следы подпольщиков. Заинтересовались таинственными союзниками и большевики. Выясняется, что грозная армия состоит из трех мальчишек-беспризорников: русского мальчика по прозвищу Трясогузка, латыша Мики и цыганенка.
Рассказ Александра Власова «Муравьиная тропа» был опубликован в журнале «Искорка» № 8 в 1977 году.
Повесть о мальчишках, которые помогли петроградским чекистам разоблачить и обезвредить врагов – участников кронштадтского мятежа.Ранее эта повесть выходила под названием «Подснежники».
В повести «Мандат» рассказывается о ребятах, которые вместе со взрослыми защищают от врагов молодую Советскую республику в годы гражданской войны и помогают взрослым строить новую жизнь.
Вместе со страной росла и крепла пионерская организация. За пятьдесят лет было немало испытаний и трудностей, которые коснулись не только взрослых, но и детей — мальчишек и девчонок. Каждый рассказ этой книги — страничка из большой пионерской летописи трудовых и боевых подвигов, совершенных за полвека юными гражданами нашей страны.В сборнике пять разделов. В первых двух — «Новый мир» и «Мы родились в двадцать втором» — героям посчастливилось создавать первые пионерские звенья и отряды. Борьба с бойскаутами, участие в схватках с кулаками, шефство над беспризорниками — таковы темы этих разделов.
Кто откажется от такого удовольствия? Жить на настоящем океанском судне, учиться в школе по Интернету, но главное — вместе с родителями-учеными исследовать жизнь диких дельфинов! Двенадцатилетней девочке Джоди и ее братьям-близнецам необыкновенно повезло! Ведь им удалось узнать о дельфинах то, что не знает еще никто. А ведь путешествие еще только начинается...
... — Нам нужно писательницу Дурову, — зазвенел другой, но тоже взволнованный детский голос.— Я вас слушаю.— Это вы — здрасьте! С Новым годом! По поручению мастерской добрых дел. Гриша Соловьёв. Вы помните, вы тогда у нас в больнице выступали. Ну да, мы ещё тогда совсем лежачими были... .
Ещё утром стало заметно: маленький пони Чарлик прихрамывает. Даже страшный седок в небольшой коляске — гепард не вызывал у него обычного напряжённого оживления.1.0 — создание файла.
Морской лев Пашка был очень похож на рисунок плаката «Покупайте сливочное мороженое!». Особенно он был похож в тот момент, когда, изогнув свою блестящую, словно помасленную шею, ловил вазу с искусственными шариками пломбира и держал её на кончике носа несколько секунд.
...К случившемуся Антонина Ивановна отнеслась сердито.— Вот ты посмотришь, чем дело кончится, говорила она бабушке. Девчонка окончательно от рук отобьётся. Всё благодаря их проповедям: настоящая жизнь! А знают ли они её? Мальчишки! Голодранцы! Каких-то два костюма имеют, выходной да рабочий, и думают, что они погоду делают. А Ольга, как же, конечно, туда же, за ними. Настоящая жизнь! Посмотришь, чем всё это кончится!...
В зверинце зимовала утка в одном бассейне с чайками. Три большие драчливые птицы загоняли её в самый дальний угол, клевали своими, как цветной воск, клювами и, развеселившись, плавали одни.