Грозовой август - [80]

— Побьем танки, — сокрушался Сизов. — Крутизна-то какая!

— Надо срезать взрывом эту горбину, — предложил вынырнувший из тьмы бригадный инженер Воробьев.

— Весь перевал не срежешь.

Еще недавно, у Ворот Дракона, командиру бригады казалось, что, поднявшись на Хорул-Даба, он будет счастлив. Но вот танки взобрались на перевал, опередив японцев, а порадоваться некогда: нахлынули новые тревоги и заботы. Как спустить танки по крутизне, превышающей все предусмотренные нормы и возможности?

Пока Волобой с инженером прикидывали, как лучше срезать гребень, Туманян с двумя саперами решил уточнить, далеко ли тянется эта непроходимая для танков крутизна. Они спустились на скользкий каменный выступ, перебрались на другой. Сверкнула ветвистая молния, осветив нависший камень и кругляшки полированной гальки, по которой с шумом и плеском несся ручей.

Спрыгивая вниз на осклизлый валун, Туманян упал, больно ударился спиной о камень.

— Ну, кажется, отвоевался... — со стоном сказал он подбежавшим саперам.

Они склонились над Туманяном, хотели помочь, но жестом он остановил их.

— Разбередил старую рану, ушиб позвоночник, — тихо проговорил он, давая понять, что наверх ему не взобраться даже с их помощью.

— Всем в укрытие — взрываем гребень! — донесся усиленный рупором голос.

Посоветовавшись, саперы решили укрыть Туманяна в глубокой выбоине под скалой. Потащили его на плащ-палатке как можно осторожнее. Туманян не стонал, только сжимал рукой плечо сапера.

Наверху раздался сильный взрыв. Смачно зашлепали по воде камни, посыпалась, шурша, мелкая щебенка.

Один из саперов, видимо командир отделения, полез по склону наверх. Отыскав Волобоя — тот с карманным фонариком осматривал место взрыва, — сапер начал докладывать о случившемся. Ветер и шум дождя заглушали его хрипловатый голос.

— Не слышу! — Волобой сдернул прилипший к голове мокрый капюшон.

Наконец он понял, приказал приостановить взрывы и перенести Туманяна в безопасное место. А сам снова кинулся к танкам, захваченный одной мыслью: как до ночевки переправить на восточный склон Хорул-Даба хотя бы один взвод, чтобы заслонить подход к перевалу?

Танки решили спускать на тросах, иного выхода не было. У направляющей тридцатьчетверки в свете фар мелькнула раскрученная спираль троса. Петлю зацепили за рым[20].

— Осади назад! — крикнул Бушуев механику-водителю второго танка.

Машина, натягивая стальной канат, попятилась назад.

— Трогай! — взмахнул рукой Волобой.

Два танка, связанные туго натянутым тросом, медленно двинулись к спуску. Тридцатьчетверка Бушуева по крутой наклонной плоскости пошла вниз. Второй танк — противовес — подползал к обрыву, осторожно спуская направляющую машину на нижнюю каменную ступень.

Когда на восточный склон перевала были спущены три машины, Иволгин повел десантников вслед за ними. К десантникам пришвартовался со своим экипажем «безлошадный» Хлобыстов.

Под ногами скользили мокрые камни, ползла расквашенная ливнем земля. Бойцы спотыкались, падали и, поднимаясь, снова спешили догнать ползущие в темноте тридцатьчетверки. За Иволгиным проворно ступал слева Посохин, рядом с ним колобком катился Юртайкин.

— В тартарары летим! — взвизгнул он.

Сзади послышался бас старшины Цыбули:

— Живэм, як у сказки: чим дальше, тим страшнийше...

Громовые раскаты потрясали небо. Ливень хлестал по прилипшим к головам пилоткам. В сполохах молний Иволгин увидел глубокий, темный выем, пролегавший по склону хребта. По нему катилась вниз дождевая вода. Танки ползли у самой воды, сильно накренившись.

Бившая из-под машины горячая струя перегоревшей солярки кружила голову, щекотала в носу. Иволгин замедлил шаг, приотстал и, выпрямившись, подставил мокрое, разгоряченное лицо под холодный дождевой душ. Затем, подобрав полы плащ-накидки, побежал дальше. У рытвины оступился и едва не упал в ручей.

— Держись за землю! — крикнул ему Хлобыстов.

Они остановились, посмотрели вверх, где по-прежнему мелькали огоньки фар. Из темноты вынырнула Аня — промокшая, взволнованная.

— Сережа, Андрей! Гляньте наверх, — возбужденно проговорила она.

Темный, окутанный тучами перевал вдруг засветился множеством огней. Маскироваться в такую непогодь не было смысла — японские самолеты не поднимутся, артиллерии, по данным разведки, поблизости нет. Тридцатьчетверки пошли с зажженными фарами.

Освещаемая молниями и разноцветными ракетами, танковая бригада спускалась с перевала. Все смотрели на огненную реку, спадавшую вниз, на яркое зарево над перевалом. В его сиянии еле проступал темный силуэт подбитого танка. Вот полоснула сине-голубая молния, наверху, между туч, блеснул мокрой броней вздыбленный «Бесстрашный» с приподнятым кверху стволом пушки. Грянул гром, и Андрею Хлобыстову показалось, что это палит в темное небо его именной танк — израненный ветеран бригады будто салютует в честь выхода на вершину горного хребта!

XII

Всю ночь под сильным ливнем с перевала спускали танки. Свирепо выли моторы, скрежетали стальные тросы, выворачивая камни. Временами на узкую седловину перевала налетал бешеный ураган, окатывал водяной лавиной хлопотавших у машин бойцов и уносился в темную, хлюпающую ночь.