Грезы принцессы пустыни - [22]

Он стоял, положив руки на бедра, и в эту минуту напомнил Тахире египетского фараона – одного из тех, о ком он столько знал, или одного из античных богов, который с властным видом осматривает свои владения. Потом он повернулся к ней и улыбнулся, и сердце у нее екнуло. Он не бог, а мужчина из плоти и крови, который разжигает в ней пламя страсти!

Он вскинул руку и притянул ее к себе. Она почувствовала идущее от него тепло.

– Величественное зрелище, правда? Пустыня ночью… Просто потрясающе!

Да, так и было. Бархан был таким высоким, что ей казалось: протяни она руку – и сорвет звезду с серебряного купола у них над головой. Луна отливала бледным, полупрозрачным золотом. Другие барханы застыли, словно гряда гор.

– Красиво! – сказала Тахира.

– Очень красиво. – Кристофер убрал с ее шеи прядку волос, погладил кончиками пальцев контур щеки, спустился ниже, на шею, и положил руку ей на плечо. Легчайшее прикосновение… Однако ей показалось, будто у нее на коже засветилась россыпь звезд. Он легонько пощекотал чувствительную кожу у нее на затылке, потом погладил ее по волосам, подхваченным шелковым шарфом.

Она развернулась к нему. Подняла лицо в ожидании его поцелуя, радуясь его прикосновениям. Его рука обхватила ее за талию, притягивая ближе. Ее груди коснулись его груди. Его дыхание согревало ей щеку. Потом их губы встретились в бархатном, темном, как ночь, поцелуе, который казался одновременно прохладным и горячим, сладким и греховным. Поцелуй опьянял и зачаровывал, подобно солнцу пустыни в полдень, заставлял трепетать, как ветерок, который ласкал ей кожу. Этот поцелуй размыл границу между их губами, языками, телами. Он, казалось, никогда не кончится, а когда все же закончился, у нее закружилась голова, и, если бы Кристофер ее не поддержал, она упала бы с высоты.

– Погоди, еще рано, – сказал он, смеясь. – Я хотел, чтобы мы съехали вниз вместе.

Впервые Тахира посмотрела сверху на крутой песчаный склон и невольно попятилась.

– Это опасно?

Он лукаво улыбнулся:

– Разве не в том заключается половина удовольствия?

Она рассмеялась, наслаждаясь блаженством поцелуя и волнением от грядущего полета. Страха не было. Она знала: что бы ни говорил, он позаботится о ее безопасности.

– В таком случае давай пустим нашу металлическую лодку по песчаной волне, – сказала Тахира. – Я готова.

Кристофер осторожно поставил блюдо на песок и сел на него, расставив ноги.

– Конечно, это не ковер-самолет, но возможно, он взлетит. Садись передо мной.

Она села между его расставленных ног. Он крепко прижал ее к себе. Ее ягодицы упирались ему в пах, спина прижималась к его груди, руки крепко обхватили ее за талию.

– Подними колени!

Ей с трудом удалось выполнить его просьбу.

– Готова?

Сердце у нее бешено колотилось; от необычности происходящего у нее засосало под ложечкой. Затем, когда она крепче прижалась к нему, ею овладело волнение другого рода.

– Да, готова!

Он поднял ноги, обхватив ими ее бедра, и откинулся назад, увлекая ее за собой. «Санки» скользнули вперед, ненадолго задержались на краю склона, и сердце Тахиры остановилось. А потом они понеслись вниз с головокружительной скоростью, заставившей ее ахнуть. Они скользили, подскакивая на неровностях склона, так быстро, что ее выбросило бы из их ненадежных «санок», если бы Кристофер так крепко не держал ее. В самом конце спуска блюдо наткнулось на кочку, и они расстались со своим средством передвижения. Они вместе покатились вниз и остановились у самого подножия – наполовину зарывшись в песок, крепко обнявшись и запыхавшись.

– Ты цела?

Тахира лежала сверху. При падении она потеряла платок, и песок набился в волосы. Ей не хватало воздуха.

– Да… – Она привстала, попыталась подобрать волосы, убрать их с лица, пошатнулась и села на него верхом. Он судорожно вздохнул. Под ней, между ее ног, проснулось средоточие его мужественности. Тахира кое-что узнала из кратких разъяснений Джаван после своей первой помолвки. Но никто не предупредил ее, что подобное вызовет в ней ответное возбуждение. Когда он попытался подвинуть ее, она не подчинилась, поставив ладони на песок по обе стороны от его плеч, и принялась отыскивать его губы.

Их губы встретились, и он застонал. На сей раз поцелуй был страстным. Мысли тотчас улетучились из головы Тахиры. Подчиняясь только инстинктам, она прижалась к нему всем телом, наслаждаясь своим трепетом от прикосновения к его выросшему и отвердевшему члену. Ее груди набухли, соски отвердели. Его язык, губы и руки становились все требовательнее; он ласкал ей спину, ягодицы, обводил контуры грудей.

Он перекатил ее на спину. Поцелуи делались все настойчивее. От них у нее кружилась голова, внутри разгоралось пламя. Ей хотелось большего, она подхлестывала его тихими гортанными выкриками, все теснее прижимаясь к нему. Когда его ладонь накрыла ее грудь, она испытала такое сладкое, потрясающее удовольствие! Он прервал поцелуй, и она протестующе застонала, но он опустил голову и обхватил губами ее сосок через тонкую материю. Ее обдало жаром. Между глазами и сомкнутыми веками у нее вспыхивали звезды, посылая жаркие стрелы от груди к низу живота;