Грезы принцессы пустыни - [21]

– Что, прости?

– Ты был где-то далеко, – сказала она. – Я спрашивала, чем занимался твой отец и почему ты не пошел по его стопам.

– Мой отец… – Он вовремя заметил, как рука, державшая монету, сжимается в кулак. – Меньше всего мой отец хотел бы, чтобы я пошел по его стопам. Да и мне бы меньше всего этого хотелось. – Его горячность снова озадачила ее – и усилила ее любопытство. – Мы с ним не близки, – продолжал Кристофер, прежде чем она успела спросить его еще о чем-то. – Более того, будет справедливым сказать, что мы с ним очень далеки. – Он выплеснул в песок остатки чая и выбранил себя за недостаток самообладания.

Тахира нахмурилась:

– Но ведь, раз твоя мать умерла, можно было подумать… к тому же ты сказал, что братьев у тебя нет. А сестры?

– Меня растили единственным ребенком.

Ее лицо смягчилось.

– Как грустно! То есть я не хотела… просто мне было бы гораздо хуже без сестер.

– Хотя ты бы охотно обошлась без брата.

В ответ на его замечание она едва заметно кивнула, но отвлечь ее оказалось не так легко:

– Значит, у тебя не нашлось старшей сестры, которая заменила бы тебе мать, как я для моих сестер? Кто же заботился о тебе, когда ты был маленьким?

Кристофер сжал зубы. Очень хотелось ответить, что это не ее дело, но, решив, что такой ответ лишь разожжет ее любопытство, он решил ответить правду:

– Жена того человека, который научил меня проводить изыскания. Они оба умерли в прошлом году.

– Ах, Кристофер! Как ужасно. Значит, в живых остался только твой отец?

– Насколько мне известно, отец тоже умер. Надеюсь, ты покончила с раскопками в моем прошлом, потому что мне очень не хочется о нем разговаривать.

Она вздрогнула от его тона.

– Я не хотела тебя обидеть и расстраивать тоже не хотела, тем более что ты оказал мне честь, пригласив к себе, и потратил столько сил, чтобы я почувствовала себя здесь как дома. Жаль, что я не знаю тебя чуть лучше. Я и понятия не имела, что разговоры о семье для тебя болезненны.

– Не болезненны, – ответил он не столько для нее, сколько для себя. – А просто не имеют отношения к делу.

Тахира нерешительно улыбнулась:

– Тебе не кажется, что с твоей стороны подобное утверждение парадоксально? Археолог, человек, смысл жизни которого состоит в раскопках прошлого, не интересуется собственной историей? Историей семьи? Кристофер, ты сам говорил, что ощущаешь связь с прошлым, как и я…

– С древней историей, а не с моим прошлым. Моя личная история никак не отражается на моей работе.

– Но твои поиски вдохновлены амулетом! – не сдавалась Тахира. – А амулет связывает тебя с матерью, как моя бедуинская звезда связывает меня с моей.

– Сегодня амулет не имеет к нам никакого отношения, – ответил Кристофер, сильно смутившись. Вскочив, он протянул руку, помогая ей встать. – Я привел тебя сюда не только для того, чтобы накормить ужином.

Они направились к ближайшему бархану. Идя по песку, Тахира все больше волновалась. Она то и дело бросала взгляды на большой прямоугольный предмет, который нес Кристофер. Предмет был завернут в простыню. Что же там такое? Когда они начали подниматься по крутому песчаному склону, ее догадки превратились в приятную уверенность. Хотя сгорала от любопытства, она прикусила язык. Кристофер затратил столько сил, чтобы порадовать ее. И сейчас меньшее, что она может сделать, – позволить ему все объяснить в свое время.

Наконец он заговорил, остановившись неподалеку от вершины, чтобы дать Тахире отдышаться, но заговорил вовсе не о том, что она ожидала.

– Зимой в Англии часто идет снег, – сказал Кристофер. – Представь, просыпаешься однажды утром и видишь, что все кругом за ночь стало белым. По мягкому, рассыпчатому снегу лучше всего кататься на санках.

– На санках? – Она с трудом повторила незнакомое слово. – Что это такое?

– Не знаю, есть ли похожее понятие в твоем языке. Санки – это что-то вроде коляски, которая скользит по снегу. В них можно впрячь лошадей или собак. А можно просто скатиться на них с горы. В детстве я катался на жестяном подносе – мы были не настолько богаты, чтобы позволить себе настоящие санки. Вот откуда у меня появилась идея… – Он торжественно сдернул ткань, под которой оказалось большое металлическое блюдо.

– Эта вещь заменит нам… как ты сказал?

– Санки. Да, ты права. Я предполагаю, что песок похож на снег, и мы будем скользить на блюде до самого подножия.

– Как лодка, которая скользит по волнам, – зачарованно произнесла Тахира. – Когда я говорила, что хочу съехать с бархана, я не думала… Спасибо, Кристофер! То, что ты придумал, превосходит любые мои фантазии.

– Прибереги свою благодарность до того времени, как мы в целости и сохранности доберемся до низа!

Тахира изобразила страх.

– Должно быть, если скользить по снегу, промокаешь насквозь… и мерзнешь до костей!

Он рассмеялся:

– Меня не выпускали из дому, не закутав во столько слоев одежды, что я едва мог ходить. К счастью, здесь нам не грозит опасность замерзнуть. Давай поднимемся на вершину!

Тахире очень хотелось спросить, кто закутывал его во много слоев одежды. Странно, что он делился своими детскими воспоминаниями без ее просьбы, но всякий раз, когда она спрашивала его о семье, он как будто замыкался в себе. Когда он рассказывал о том, как нашел римскую монету, и сейчас, вспоминая о катании на санках в Англии, он как будто был совершенно один. Кто те люди, которых он стер из памяти? И почему? Но снова заговорить о них значило испортить настроение в такую чудесную ночь – ведь он так постарался ради того, чтобы сделать ей приятное! Надо насладиться происходящим, а не думать о том, как все испортить. Они приближались к вершине. Кристофер шагал впереди, но то и дело оглядывался и ждал ее. Иногда он протягивал ей руку. Когда они наконец поднялись на вершину, Тахира тяжело дышала, он же как будто совсем не запыхался.