Графиня Монте Карло - [76]

Почему-то он решил, что у русской княгини, как он продолжал называть соседку, ни больше ни меньше, а ровно миллиард долларов. Впрочем, граф Монте Карло никогда не ошибался.

Вечером раздался звонок. Примчалась Сабрина — служанка графини Радецкой и жена шофера Ивана.

— Синьора, там звонят из Израиля.

Аппарат подключили недавно, и Сабрина вместо того, чтобы переключать вызов на одну из двенадцати линий, носилась по дому.

— Слушаю, — сказала Анна, подняв трубку.

— Анечка, — долетел далекий мужской голос, — это Денис Иванов из Израиля. Кто-то, наверное, пошутил, позвонив мне сюда из Петербурга, сказав, что тебе надо помочь отремонтировать «бугатти» пятьдесят шестого года.

— Все правильно, Денис. Кроме тебя некому! Машина в лепешку!

— Ха-ха-ха! — рассмеялся бывший сосед по коммуналке. — Руль цел, значит, все остальное приделаем. Я тут «порше» купил на металлолом, за полгода восстановил. Машинке года не было — ее не то что в лепешку, всмятку разбили. Я тебе ее привезу в подарок. За то, чтобы с «бугатти» поработать, никаких денег не жалко. Завтра же я пароходом до Генуи, а ты меня встречай!

Денис работал в гараже. Бородатый Иван помогал ему, подавая инструменты и поддерживая то, что надо было прикрутить, приварить, отрихтовать. Паоло с доном Луиджи с интересом наблюдали, давая советы на итальянском, которого житель земли обетованной все равно не понимал. Ане это было неинтересно, она села в «порше» и поехала прокатиться. Откинула верх машины — теплый весенний ветер развевал ее волосы, приятно гладил по лицу. Вдоль дороги зеленела молодая трава и придорожные кусты, кипарисы стояли еще прозрачные, но ветки казались окруженными изумрудной дымкой. Так Анна добралась до границы, пересекла ее и вскоре въехала в Монако. Свернула на узкую, поднимающуюся на склон горы улочку, оказалась возле белого таунхауза. Уже было проскочила его, как вдруг увидела табличку на окнах одной из квартир: «Сдается». Позвонила по указанному телефонному номеру, и через десять минут появилась растрепанная хозяйка с ключами. Она открыла дверь и пропустила внутрь будущую клиентку.

Это была та самая квартира, в которой Шарманщиков договаривался с Тепешем и Ван Хенессеном о выигрыше в казино и о бриллиантах. Все здесь осталось по-прежнему; только на кроватях не было постельного белья, а на окнах штор.

— Сдавала одному голландцу, — сказала женщина, — он заплатил за полгода вперед, а потом исчез. Я пока придерживала квартиру — вдруг он вернется, а сейчас срок вышел, и я новое объявление повесила. Аня прошла на кухню, подошла к холодильнику, открыла его. Пусто внутри, только на полочке внутренней стороны двери стоит бутылка минералки из голубого пластика. Из такой же бутылки Саша наливал ей воду, чтобы запить виски. Может, это та же самая бутылка.

— Ну я пошла? — спросила хозяйка, — а то ко мне приятель собирается придти — надо успеть себя в порядок привести. Вы, когда будете уходить, просто захлопните дверь, а надумаете жить здесь — позвоните, телефон уже знаете.

Аня достала бутылку из холодильника. Она была наполовину пуста, но все равно казалась тяжелой. Но на свет в бутылке ничего не было видно: обычный голубой пластик и только. Тогда Анна наклонила открытую бутылку над раковиной и начала выливать ее содержимое, и почти сразу что-то ткнулось в горлышко. Осторожно вылив минералку, девушка высыпала на стол мокрые камни и посмотрела на них с отвращением — сколько из-за этих стекляшек погибло людей!

Она хотела купить цветы. Не просто букет, а что-нибудь очень красивое. Аня даже хотела бы сама составить букет: ирисы, две розы, веточка азалии, обязательно нарвать ромашек, колокольчиков и васильков. Обязательно васильков. Да и розы со всеми ирисами не нужны: самые лучшие букеты получаются из полевых цветов. Особенно если они предназначены для могилы. Необходимы, впрочем, два букета — один для Константина Ивановича, а второй на могилу князя Барятинского — все-таки прадедушка. Надо, обязательно надо отнести цветы последним Барятинским. Сколько их еще, Рюриковичей осталось на Земле? И остались ли вообще? Лежат в суглинке чужих краев, где их никто не знает и не знал, где они были не нужны никому. А на Родине кто кроме историков вспомнит славную фамилию? Барятинский? Это который? Тот, что Шамиля пленил? Наместник на Кавказе? Были еще двое — что победили Степана Разина, потом с Польшей воевали. Декабрист был Барятинский, про других ничего не известно. А то, что род Барятинского тысячу лет России служил — это уже полная ерунда. Что такое Россия? Пространство, заполненное народом, не знающим своей истории, не знающим ничего, кроме текущего курса доллара и цен на пиво. Что такое доллар? Бумажка, ничем не обеспеченная, кроме долгов других стран, а если кто и попросит финансовой помощи, то напечатают еще сколько требуется.

Полевых цветов в Ницце нет. Анна проскочила город и сразу влетела в Монако. Опять район Ларвотт, белый таунхауз… Похоже, она мечется по свету, не зная, куда отправиться. Крошечный пятачок Ривьеры на маленьком полуострове огромного континента. Названия полуострова — Европа, а континента — Евразия. Евразия — это Россия. Просторы, поля с цветами, леса, которых в Европе нет и в помине, горы, на которых лежит снег и вековая печаль. Все там — и прошлое, и будущее. А что делать здесь, в государстве площадью два квадратных километра?