Графиня Монте Карло - [2]

— Что Вы здесь расселись? — раздраженно произнес один из официантов, обращаясь к девушке-гиду. — Мешаете работать, весь проход загородили. Вы или за стол садитесь, или ждите свою группу на улице.

Парень подергал галстук-бабочку на своей шее, рассчитывая, как видно, что девушка выйдет к стоящему у входа в ресторан экскурсионному автобусу. Официант наивно полагал, что, оставшись без переводчицы, подвыпившие иностранцы не смогут разобраться в русских каракулях и оплатят по счету без лишних вздохов и слов.

— Саша, пригласи девушку за наш столик, — обратился к своему визави пожилой господин в костюме от Труссарди.

Молодой человек поднялся и направился к растерявшейся девушке, по пути, не останавливаясь, он что-то сказал официанту, подобострастно семенившему параллельным курсом, официант ответил полупоклоном, а затем помчался исполнять приказание, из чего можно было заключить, что и пожилой человек, и его молодой спутник бывали в этом ресторане прежде и, может, даже не раз.

— Нет, нет, — замотала головой девушка и покраснела.

— Если будете в автобусе сидеть, — объяснял ей, галантно взяв девушку под локоть, Саша, — то здесь халдеи Ваших иностранцев разведут как лохов и обуют по полной программе.

Подобные случаи в практике молодой переводчицы, как видно, были, и она спорить не стала, подошла и опустилась в подставленное кресло.

— Меня зовут Анна, — представилась девушка.

— Я — дядя Костя, — произнес пожилой, не меняя позы расслабленного спокойствия.

А Саша не назвал себя, только махнул рукой, поторапливая и без того спешащего с подносом официанта. Через несколько секунд на стол уже выгружались блюда, тарелки, тарелочки, вазы и вазочки. Затем принесли ведерко со льдом, из которого высовывалось упакованное в золотую фольгу горлышко бутылки шампанского.

— Ой, — наконец догадалась переводчица, — спасибо, но я совсем не хочу есть.

— Мы тоже на диете, — спокойно ответил молодой человек. — А это Вам, — он показал рукой на тарелки с блюдами, — от администрации в благодарность за повышение товарооборота. Вон Вы сколько клиентов им привели.

Девушка недоверчиво посмотрела на него, и Саша, почему-то отвернувшись, добавил для убедительности:

— Это как бонус в казино: две тысячи проиграл и тебе за это еще на сто баксов фишек дадут или домой отвезут бесплатно. А если не знаешь, что выбрать…

— Дадут новые подштанники, — перебил его дядя Костя.

Он опять смахнул что-то невидимое с лацкана пиджака, после чего посмотрел на девушку.

— Кушайте, Анечка. А то поди с утра с этими французами мотаетесь, а они Вас даже круассаном не угостили.

Иностранные гости заказали еще три бутылки водки. Официанты переглянулись: не много ли на тридцать человек, но водку принесли.

— Им до двенадцати надо было из отеля выезжать, а самолет в Париж только в семь вечера. Вот они и попросили меня сводить их в Екатерининский дворец. Пообещали заплатить две тысячи франков.

— Сколько это по-нашему? — не вытерпел молчания Саша.

— Двести шестьдесят долларов, — прошептала девушка, — только я должна треть суммы отдать водителю, а треть диспетчеру из турбюро.

— Двести шестьдесят на три не делится, — быстро сосчитал молодой человек.

А дядя Костя, не взглянув в его сторону, потрогал лацкан. Действительно, требовалось прервать разговор, чтобы девушка могла спокойно поесть. Официанты стояли вдоль стены, французы затянули «Марсельезу», да так громко, что прохудилось небо, но дождик за окном покапал и быстро закончился.

— Всегда хотел узнать, о чем говорится в их гимне, — сказал пожилой, ни к кому вроде не обращаясь.

— Вперед, сыны Отчизны, — начала переводить девушка и вдруг непонятно чему улыбнулась: наверное, посмотрела внимательно на туристическую группу, — короче говоря, «Пойдем, напьемся крови сытых буржуев».

— Хорошая песенка, — усмехнулся дядя Костя, — веселая.

Никто, впрочем, не смеялся, а французы и вовсе стали очень серьезными, потому что принесли счет, но он оказался общий — на всю группу; туристы попросили выдать каждому отдельный на сумму съеденного и выпитого именно им. Для официантов сделать это оказалось тяжелой и почти невыполнимой задачей — тем более, что французы проверяли все на своих калькуляторах. В результате общая сумма счетов оказалась меньшей, чем в единственном первоначальном.

— Нет, — хором сказали официанты, — то есть ноу — здесь что-то не так. Кто-то, наверное, ошибся; может быть вместо того, чтобы умножить, кто-то случайно разделил, а в общественном питании делить вообще нельзя; особенно в нашем ресторане. Официанты позвали на помощь буфетчицу с огромным двадцатичетырехразрядным калькулятором. Но несмотря на японские комплектующие, ее аппарат вообще выдал черт-те что.

— Откуда еще три бутылки водки взялись? — шепотом возмутилась буфетчица, — вы у меня в буфете их не брали. Опять, что ли, паленкой иностранцев глушите? Хотите жить лучше всех? Мало того что левак втихую тащите, дак…

— Кес ке се «левак»? — поинтересовался один из французов.

— При чем здесь кошка? — удивилась буфетчица.

И отмахнулась калькулятором. А французы уже увидели на нем подсчитанное буфетчицей и радостно закивали головами.