Горный король и другие - [4]

— Хорманг! Не уставать вам! — приветствовал Шариф собравшихся у передвижного вагончика механизаторов.

— А, водохлеб, салам! — отозвались ребята, не раз угощавшие его чаем.

— С водными процедурами придется, видно, кончать, хлопку вода теперь нужнее, — вместе со всеми посмеялся Шариф.

«Ну и дела! Сорок гектаров хлопкового поля на целине! Это ведь не под картошку или ячмень вспахать, и к тому же — непременно к весне… — Мысли Кутуева постоянно возвращались к полю. — Да, заводы и стройки наступают на поля, но они же дают этим полям технику и возрождают к жизни столько земли, заброшенной, забытой. Сколько богатства на этих громадных пространствах — хватит на сотни поколений, только руки приложи, — думал Шариф в рейсах.

О том, что начали осваивать залежи под хлопок, в колонне узнали и почувствовали скоро. На трассе заметно прибавилось техники, непривычно тихоходной. Люди, работавшие в степи, добираясь в кишлак или на работу, «голосовали» у обочины. Кто подбирал, а кто проносился со свистом. Но скоро поднимавшие руки безошибочно научились определять нужные им машины. Однажды Кутуева остановил водитель запыленного «газика»; Шариф узнал машину Усмана-ака, председателя колхоза, поднимавшего целину — человека уважаемого в здешних краях.

— Здравствуй, Шариф, целый час ожидаю на шоссе, очень нужен ты мне… — Усман-ака был чем-то расстроен.

— Буду рад, ака, если могу помочь, — искренне ответил Шариф.

— С утра ваша машина, — председатель назвал номер, — чуть не сбросила с моста в речку нашу водовозку. И шофер со страху туда все-таки свалился. Слава Аллаху, машина цела, а шофер отделался испугом. Но на этого лихача жаловались и другие. Согласен, ребята мои правила дорожные знают плохо, да и техника у нас не такая быстроходная, но ездят осторожно, за это ручаюсь. Ты уж поговори с ним. Нельзя, мол, так… Одно общее дело делаем… Да и на знамени у нас серп и молот, — улыбнулся Усман-ака.

«Так уж Пашка и поймет… про общее дело, с ним особый, колесовский, разговор нужен», — Шариф гнал машину, чтобы застать Пашку в перерыв.

Разгрузившись, Кутуев направился к доске показателей, где Пашка мелом выводил свой месячный итог.

Отказавшись от протянутого Сергеем стакана газировки, Кутуев окликнул Пашку.

— А, Сова, чем обязан младому племени? — поправляя пряжку-подкову на ремне затертых джинсов — память о курортном Крыме, Колесов равнодушно обернулся.

— Послушай, супермен, ты зачем сегодня водовозку в сай загнал? — громко спросил Шариф.

В их сторону заинтересованно обернулись шоферы.

— По-моему, он сам туда свернул, — не моргнув глазом, нахально улыбнулся Пашка.

Шариф схватил его за грудки, и рубашка с треском лопнула на спине.

— Подлец, паясничаешь, а у него пятеро детей…

— А ну, пусти! — рванулся Пашка. — Молокосос! Я с тобой еще поговорю… — угрожающе процедил он.

— Поговорим, поговорим, — растащил их Сергей. — Только запомни, Колесо, мы приехали сюда надолго…

Пашка оглядел ребят, в бессильной злобе выругался и кинулся к своей машине, всегда стоявшей первой у выезда.

***

Осень пришла неожиданно рано, внезапно спала жара, дождь дважды омыл, казалось, насквозь прокалившуюся степь, смахнул с придорожных чинар въевшуюся за долгое лето пыль, прибавил саям воды. Заблестела, жирно отражаясь в лучах фар, широкая спина автострады. По-весеннему молодо запахла земля, даже на два коротких дождя откликнулась она зазеленевшими лужайками. Установились долгие теплые, безветренные дни. Вблизи рудников и карьеров, изо дня в день прибавляя в цвете, заполыхал лес, вновь, как и по весне, слетались в предгорья птицы.

На полевом стане, поближе к насосной станции, у речки, колхоз открыл чайхану. Усман-ака разрешил обедать в ней и водителям. И теперь многие заезжали на жирную шурпу, дымящийся шашлык, обжигающую самсу. Привлекал и самовар с горной водой на тлеющем ангренском угле, кипевший с самого утра.

Шариф в последнее время замечал, что Усман-ака чем-то озабочен. Часто по утрам встречал его с колхозным агрономом у шоссе. Как-то Шариф притормозил рядом с колхозным вездеходом.

— Усман-ака, может, помочь вам чем-то нужно? — поприветствовав, спросил Кутуев.

— Спасибо, сынок, — поблагодарил председатель. — Забота у нас такая — подвело ПМК: рассчитывали мы на них, что помогут пересечь дорогу и проложить большие трубы для воды, а потом трассу снова привести в порядок. Хилая оказалась организация. Считай, насосную станцию мы своими силами и построили. А теперь экскаватор у них в ремонте, труб нужных диаметров нет, трубоукладчика нет, асфальтировщиков нет. А ждать нам больше нельзя. — Усман-ака посмотрел на агронома. — В этом году мы должны сделать пробный полив… — И, словно убеждая себя, Усман-ака не по возрасту решительно, словно саблей, взмахнул рукой: — Сами будем класть трубы!

А в перерыв в чайхане витийствовал Колесов:

— Все, кончилась наша малина! Дорога теперь никуда не годится, вот скоро ее копать да латать начнут, видели, набросали вдоль трассы труб? Но это еще не все, хлопок начнется — жизни совсем не будет: голубые корабли пойдут величаво! По ночам тракторные прицепы на хирман потянут. Веселая жизнь: постоянно держи ногу на тормозе. Не по мне все это. А в солнечные дни совсем лафа: прямо на шоссе расстилают «белое золото» на просушку — любуйся, не дай Бог зацепишь колесом, здесь на этот счет строго! А я б рванул, как обычно, чтоб белый снег за кузовом…