Горная долина - [5]

Так построены все системы знания. Но это лишь одна сторона процесса познания; другая сторона — субъективные ощущения человека. Конкретный человек (принадлежащий к конкретной среде, с тем или иным конкретным темпераментом, сформировавшийся под влиянием конкретных обстоятельств) вступает во взаимодействие с другим человеком, сложившимся в других условиях. На первый взгляд кажется, что общее между ними лишь то, что оба ходят на двух ногах. О том, что означает для них такая встреча, говорится редко и забывается ради далеко идущих целей. Однако антропологу, ведущему полевую работу, приходится сталкиваться с этим повседневно. Это основное в его опыте, но не все понимают эту истину. О своем опыте такого рода я и попытался рассказать здесь, а заодно изложить мотивы, которые привели меня в антропологию.

Кеннет Рид

ВВЕДЕНИЕ

В 1944 году я жил на Новой Гвинее, в деревне Тофмора, что находится в долине у верховьев реки Маркхем[5]. Я служил в австралийской армии, но работал там по своей гражданской специальности — в области социальной антропологии. Во время войны подобные сочетания вовсе не были редкостью, но на Новую Гвинею я попал случайно. В конце второго года пребывания в армии я, как и многие мои друзья, которых при приближении угрозы японского вторжения переправили на север Австралии, увидел, что война отодвигается все дальше, а о нас как будто забыли. В это время мне попалось в газете сообщение, где один из моих прежних учителей упоминался в связи с исследованиями на островах Малайского архипелага, имеющими военное значение. Я написал ему и спросил, не найдется ли у него работы и для меня. Вскоре после этого меня отозвали в Мельбурн, а через месяц я уже был на Новой Гвинее, в Лаэ. Там я жил до тех пор, пока не пришло время отправиться вверх по течению Маркхема.

В Тофморе я провел около десяти месяцев. Хотя номинально я числился в администрации Австралийской Новой Гвинеи[6], за весь этот период я не видел и десяти европейцев. Моя работа состояла в том, что я собирал информацию о реакции местных жителей на войну и японскую оккупацию. Эта задача предполагала всестороннее и глубокое исследование большинства аспектов жизни людей, о которых идет речь.

У антропологов редко бывает такое плохое снаряжение для полевых исследований, какое было у меня. Все необходимое для поддержания жизни и для работы я имел в минимальном количестве. Я располагал небольшой стопкой писчей бумаги, одним комплектом военной формы, двумя ящиками тушенки, кульком муки, сухими бисквитами и ящиком табака для обмена. Я взял с собой наличными десять австралийских фунтов, а жалованье капрала (по моему званию) мог получить только по возвращении на побережье. Когда продукты и деньги кончились, я три месяца прожил на добровольные даяния местных жителей. Тем не менее это был один из счастливейших периодов моей жизни.

Оглядываясь назад, я вижу много причин, в силу которых пережитое принесло мне такое удовлетворение, но тогда у меня не было времени анализировать свои реакции и задаваться вопросом, почему я так легко, не прилагая ни малейших усилий, двигаюсь по течению дней. С выбором места мне повезло. Долина реки Маркхем, начинающаяся у залива Юон, тянется в северо-восточном направлении. Это широкая полоса земли, по обеим сторонам которой возвышаются горные хребты. Самые высокие их вершины всегда скрыты за облаками. Поскольку уклон к морю невелик (разница в уровнях между обоими концами долины составляет меньше тысячи футов)[7], река представляет собой лабиринт часто перемещающихся протоков, мелеющих в сухой сезон настолько, что их легко перейти вброд. Но в периоды проливных дождей, когда поступающая из притоков вода не умещается в русле, река становится яростной, разрушительной силой и затопляет огромные пространства. Любая попытка переправиться через нее в это время сопряжена с исключительным риском. Когда люди были вынуждены переправляться через реку, они, подняв вещи над головой, бежали через поток по диагонали и достигали другого берега на несколько сот футов ниже по течению. Плавать они не умели, их судьба зависела исключительно от того, сумеют ли они удержаться на ногах в воде, бурлящей на уровне шеи. Но в разгар сезона дождей[8], когда опасность переправы усугубляли унесенные течением камни, даже храбрецы не решались приблизиться к реке. Громкий стук ударяющихся друг о друга камней, который будил меня по ночам, не оставлял сомнений в том, что они переломают ноги каждому, у кого хватит глупости сунуться в стремительный поток.

Как и большинство селений в этой местности, Тофмора лежит в северной части долины. Она — Центральное звено в цепочке из пяти деревень, протянувшейся на узкой полосе плодородной земли, где горы Финистерре вплотную подходят к травянистым лугам. Тропинки, связывающие жилища между собой, пересекают густые насаждения кокосовых пальм, чьи кроны, соединяясь на высоте тридцати — пятидесяти футов над землей, образуют сводчатый потолок. Он чуть колышется, но свет почти не пробивается сквозь него, и даже в полдень в деревне царят тень и прохлада. Кажется, что молчаливая деревня знать не знает о всесокрушающем солнце, которое трепещет над открытой долиной. По ту сторону пальм на холмы с разбросанными на них посадками батата, ямса и таро