Горная долина - [25]

– Значит, по-вашему, этого вполне достаточно? – сердито выкрикнула она. – Конечно, сам великий и грозный О Халкао доверяет мне!

Его глаза угрожающе блеснули.

– Будьте осторожнее, Моргана. Я ведь всего лишь человек, и терпение мое уже на пределе.

Ногти Морганы впились в кожу ладоней.

– О, но ведь ваши люди считают вас больше чем человеком! – презрительно бросила она.– А вы так долго их слушали, что наверняка сами уже поверили в это!

Сдвинув брови, он шагнул вперед и грубо схватил девушку за плечи.

– Маэ де дэус! – выругался он. – Да как вы смеете так меня критиковать!

Моргана сжалась в его руках, всего в нескольких дюймах от себя почувствовав огонь его тела. В одно мгновение она ощутила, что глубоко внутри его терзают мука и желания, он едва контролирует себя. Каковы бы ни были его убеждения, сейчас он воспринимал ее, как мужчина воспринимает женщину, и его дыхание, которое она чувствовала на своих щеках, стало горячим и страстным. Большими пальцами он почти невольно погладил мягкую кожу ее рук и своими завораживающими глазами цвета августовского меда жадно заглянул в ее глаза. Моргана подняла руки, чтобы оттолкнуть его, но замерла, коснувшись шелковистой ткани его рубашки. Расстегнутая почти до пояса, она разошлась под ее пальцами, открывая темные курчавые волосы на его загорелой мускулистой груди. Она, забывшись, прикоснулась к его обнаженному телу, и в этот миг когда ее пальцы ласкали его гладкую кожу, она поняла, почему намеренно насмехалась тогда над амбициями Луиса. Но так нельзя, вдруг опомнилась, ужасаясь самой себе, Моргана. Ведь перед ней – ее враг, главарь настоящих разбойников, который не колеблясь избавится от кого угодно, если это послужит его целям.

Но, несмотря ни на что, Моргана не отстранилась от него. Пусть она вела себя безответственно и глупо, пусть весь мир сейчас осудит ее, но она вопреки всем доводам рассудка хотела лежать в объятиях этого человека, чувствовать тяжелое биение его сердца под своими пальцами, скользить пальцами вверх по его груди, к тому месту на шее, откуда начинали расти густые темные бакенбарды. Она хотела быть к нему еще ближе, намного, намного ближе, и, прерывисто вздохнув, Моргана прижалась к Луису всем телом.

Его так долго сдерживаемый пыл внезапно вырвался на свободу, и он скользнул ладонями вдоль ее спины к талии, сильно прижав ее к себе и губами касаясь сливочной белизны ее шеи. Его руки ласкали ее бедра, и, застонав, он хрипло прошептал:

– Господи, Моргана, я хочу тебя.

Моргана обвила голыми руками его шею, ни о чем больше не заботясь в сумасшедшем потоке желания, и, откидывая с силой ее голову назад, он губами нашел ее губы и в жадном поцелуе раздвинул их. Моргана утонула в упоительном, чувственном забытьи. Ничто больше не имело значения, лишь бы он продолжал свои нежные ласки.

Его губы уже прижались к нежной коже ее груди, как вдруг дверь позади них распахнулась без предупреждения и в комнату кто-то вошел. Луис, внезапно очнувшись, тут же пришел в себя и с низким, глухим стоном отодвинул от себя Моргану, вытирая губы тыльной стороной ладони, словно стараясь избавиться от вкуса ее тела. Свет померк в глазах Морганы, и она стояла, пошатываясь и недоумевая, кто мог посметь так, без стука, врываться к самому О Халкао. Но долго искать ответа на этот вопрос ей не пришлось. Вошедший издал короткий ироничный смешок и дружески положил руку на плечи Луиса.

– Вот оно что! – насмешливо произнес он. – Наш маленький английский цветочек оказался в конце концов не таким уж невинным. Прости, Луис, я не стал бы вас прерывать, если бы знал! – Он повернулся к Моргане издевательски учтиво: – Добрый день, сеньорита, вот видите, я прав, мы снова встретились, как я вам и обещал!

Глава 5

Моргану мучало жгучее чувство стыда, захлестнувшее ее, когда она увидела перед собой Рикардо Сальвадора. Что он подумал о ей? А о чем она сама думала? Что она натворила – ведь она позволила этому мужчине, незнакомцу, так страстно обнимать себя? У нее что, совсем не осталось ни самоуважения, ни понятия о приличиях? Как бы то ни было, за то, что произошло здесь, Моргана могла винить только себя, и теперь по выражению лица Луиса она видела, что тот относится к ней с презрением, а к себе – с отвращением.

Рикардо Сальвадор еще раз окинул обоих насмешливым взглядом, взял одно из кресел, стоявших возле камина, и, вытянув обутые в высокие сапоги ноги, положил их на подлокотник другого кресла.

– Я, видимо, появился в самый неподходящий момент, – заметил он лениво. – Хотя, с другой стороны, этот момент, возможно, как раз очень удачен.

– Рикардо! – Луис сердитым жестом приглаживал растрепанные волосы. – Оставь свои комментарии при себе!

Рикардо сардонически приподнял брови:

– Отлично, тогда, может, объявишь мне, когда уже можно будет говорить?

Луис что-то раздраженно пробормотал на местном наречии и мрачно посмотрел на брата:

– Что тебе нужно? Зачем ты здесь? Я что-то не помню, чтобы я тебя звал.

Рикардо вытащил пачку тонких сигар и сунул одну в рот.

– А что, мне нужно особое приглашение, чтобы навестить своего родного брата? – тихо поинтересовался он. – Меня прислала наша мама, если я обязан тебе отчитываться.