Гордость - [59]
Сердце падает, я застываю на месте – Лайла опустила голову мне на плечо.
– Что тут такое? – спрашивает она, медленно отстраняясь. И тут до нее доходит. – Ой, мамочки!
Она кидается на другую сторону улицы, а я с трудом ее догоняю, потому что ноги превратились в стволы деревьев. Поди сдвинь.
Из дома выходят Марисоль, Кайла и Дженайя. Дженайя первой видит меня на другой стороне улицы, жестом велит поторопиться.
Я однажды спросила у Мадрины, откуда она столько всего знает про незнакомцев, которые приходят к ней в подвал погадать на любовь. Она ответила, что мысли и чувства как вибрации. Они колышутся в воздухе, точно ветерок, и, если постараться, все их можно уловить собственным телом. И поэтому, хотя тело ее и лицо закрыты белой простыней, я все сразу понимаю. Первой падаю на колени и начинаю плакать.
Никогда в жизни мне еще так не хотелось растаять в воздухе. И не потому, что папины глаза смотрят с таким огорчением. Не потому, что у мамы глаза красные, влажные и она будто и не замечает нас с Дарием. Не потому, что сестры пытаются меня утешить, а Дженайя даже опускается рядом со мной на землю и крепко прижимает к себе.
Когда дух Мадрины ушел из этого мира, я была с Дарием на крыше. Тела наши слепились вместе, и некоторое время я была очень счастлива, но знать не знала, что впереди, точно открытая дверь, ждет это страшное горе.
А потом я подумала: а может, именно Мадрина, жрица Ошун, богини любви, все это устроила. Это она подарила мне этот кусочек счастья.
Глава двадцать седьмая
Я заканчиваю читать стихотворение, звучат аплодисменты, громче всех аплодирует Колин, да еще и свистит. Слова одно за другим будто выкатывались изо рта, тяжелые и твердые, как те красно-белые мятные конфеты, которыми меня когда-то угощала Мадрина. Я возвращаюсь на свое место на передней скамье.
В католической церкви Святого Мартина Турского остались только стоячие места, здесь целое море людей с кожей разных оттенков коричневого цвета, все они в черном или в белом. Те, кто в черном, следуют католической традиции. Те, кто в белом, – сантерийской[31]. Но все пришли почтить Мадрину, каждый по своему обряду.
Я тоже в белом с головы до ног, Мадрине бы понравилось. Волосы я убрала под один из ее платков. И хотя носить их мне не положено – меня не благословили ни сантера, ни сантеро, и я не совершила очу, на шее у меня – длинные нитки ее цветных бус-элкес. Все, какие были. И я уничтожу взглядом любого сантеро, который выскажется против.
Я знаю почти всех, кто пришел на похороны, – пришел и Дарий, пока я читала стихотворение. Мне понадобилось на долгую секунду сделать паузу, и я почти забыла слова, хотя они и были передо мной на странице.
Потом мама открывает нашу квартиру, да и весь дом для угощения. Мама три дня не отходила от плиты, а мы с сестрами ей помогали. Когда церковные двери распахиваются, чтобы все могли перейти к нам, я слышу бой барабанов-конга. Сердце подпрыгивает. Боббито, Манни и Уэйн собрали дюжину барабанщиков, и они играют у входа в церковь.
Я беру Дария за руку, чтобы все видели, что мы вместе, мы идем к барабанщикам. Сантеры во главе процессии пританцовывают. Улыбаются нам с Дарием, видя, как мы подходим рука в руке.
– Вижу, Паола вас благословила, прежде чем уйти за край, – говорит мне один из них. А я только улыбаюсь и бросаю быстрый взгляд на Дария.
Дженайя дожидается на углу Никербокер. Смотрит нам обоим в лицо – мне трудно понять, рада она или нет. Тем не менее, когда я подхожу ближе, она одаривает меня широкой улыбкой. Я отпускаю руку Дария, чтобы обняться с сестрой.
На празднование конца жизни Мадрины собрался почти весь район. Буквально парад в ее честь.
– Как держишься, подруга? – спрашивает Шарлиз, подходя к нам. – Колину-то нелегко. Мадрина же ему была прямо как мама. Поверить не могу, что она завещала ему весь дом! И что ушла… – Шарлиз щелкает пальцами, – вот прямо так.
Я передергиваю плечами, поджимаю губы, оглядываюсь в поисках Колина. Вижу – они с папулей о чем-то разговаривают. Папулину речь можно прочитать по движениям его тела. Он говорит руками, а такое бывает, только если он очень сильно расстроен, а сильно он расстраивается редко.
Колин стоит, низко повесив голову, – никогда я не видела его в такой позе. А потом папуля вытягивает руку и этак по-отцовски касается его плеча. Я, не дав себе подумать, иду к ним, оставив Дария с Шарлиз. Но когда дохожу, разговор уже закончился.
Таня живет в маленьком городе в Николаевской области. Дома неуютно, несмотря на любимых питомцев – тараканов, старые обиды и сумасшедшую кошку. В гостиной висят снимки папиной печени. На кухне плачет некрасивая женщина – ее мать. Таня – канатоходец, балансирует между оливье с вареной колбасой и готическими соборами викторианской Англии. Она снимает сериал о собственной жизни и тщательно подбирает декорации. На аниме-фестивале Таня знакомится с Морганом. Впервые жить ей становится интереснее, чем мечтать. Они оба пишут фанфики и однажды создают свою ролевую игру.
«Холмы, освещенные солнцем» — первая книга повестей и рассказов ленинградского прозаика Олега Базунова. Посвященная нашим современникам, книга эта затрагивает острые морально-нравственные проблемы.
Роуз, Азра, Саманта и Лорен были лучшими подругами на протяжении десяти лет. Вместе они пережили немало трудностей, но всегда оставались верной поддержкой друг для друга. Их будни проходят в работе, воспитании детей, сплетнях и совместных посиделках. Но однажды привычную идиллию нарушает новость об строительстве элитной школы, обучение в которой откроет двери в лучшие университеты страны. Ставки высоки, в спецшколу возьмут лишь одного из сотни. Дружба перерастает в соперничество, каждая готова пойти на все, лишь ее ребенок поступил.
Кэти Акер и Маккензи Уорк встретились в 1995 году во время тура Акер по Австралии. Между ними завязался мимолетный роман, а затем — двухнедельная возбужденная переписка. В их имейлах — отблески прозрений, слухов, секса и размышлений о культуре. Они пишут в исступлении, несколько раз в день. Их письма встречаются где-то на линии перемены даты, сами становясь объектом анализа. Итог этих писем — каталог того, как два неординарных писателя соблазняют друг друга сквозь 7500 миль авиапространства, втягивая в дело Альфреда Хичкока, плюшевых зверей, Жоржа Батая, Элвиса Пресли, феноменологию, марксизм, «Секретные материалы», психоанализ и «Книгу Перемен». Их переписка — это «Пир» Платона для XXI века, написанный для квир-персон, нердов и книжных гиков.
Заветная мечта увидеть наяву гигантских доисторических животных, чьи кости были недавно обнаружены в Кентукки, гонит небогатого заводчика мулов, одинокого вдовца Сая Беллмана все дальше от родного городка в Пенсильвании на Запад, за реку Миссисипи, играющую роль рубежа между цивилизацией и дикостью. Его единственным спутником в этой нелепой и опасной одиссее становится странный мальчик-индеец… А между тем его дочь-подросток Бесс, оставленная на попечение суровой тетушки, вдумчиво отслеживает путь отца на картах в городской библиотеке, еще не подозревая, что ей и самой скоро предстоит лицом к лицу столкнуться с опасностью, но иного рода… Британская писательница Кэрис Дэйвис является членом Королевского литературного общества, ее рассказы удостоены богатой коллекции премий и номинаций на премии, а ее дебютный роман «Запад» стал современной классикой англоязычной прозы.
Самое завораживающее в этой книге — задача, которую поставил перед собой автор: разгадать тайну смерти. Узнать, что ожидает каждого из нас за тем пределом, что обозначен прекращением дыхания и сердцебиения. Нужно обладать отвагой дебютанта, чтобы отважиться на постижение этой самой мучительной тайны. Талантливый автор романа `После запятой` — дебютант. И его смелость неофита — читатель сам убедится — оправдывает себя. Пусть на многие вопросы ответы так и не найдены — зато читатель приобщается к тайне бьющей вокруг нас живой жизни. Если я и вправду умерла, то кто же будет стирать всю эту одежду? Наверное, ее выбросят.
После смерти своей лучшей подруги Ингрид Кейтлин растеряна и не представляет, как пережить боль утраты. Она отгородилась от родных и друзей и с трудом понимает, как ей возвращаться в школу в новом учебном году. Но однажды Кейтлин находит под своей кроватью тайный дневник Ингрид, в котором та делилась переживаниями и чувствами в борьбе с тяжелой депрессией.
Аристотель – замкнутый подросток, брат которого сидит в тюрьме, а отец до сих пор не может забыть войну. Данте – умный и начитанный парень с отличным чувством юмора и необычным взглядом на мир. Однажды встретившись, Аристотель и Данте понимают, что совсем друг на друга не похожи, однако их общение быстро перерастает в настоящую дружбу. Благодаря этой дружбе они находят ответы на сложные вопросы, которые раньше казались им непостижимыми загадками Вселенной, и наконец осознают, кто они на самом деле.
Вскоре после самоубийства отца шестнадцатилетний Аарон Сото безуспешно пытается вновь обрести счастье. Горе и шрам в виде смайлика на запястье не дают ему забыть о случившемся. Несмотря на поддержку девушки и матери, боль не отпускает. И только благодаря Томасу, новому другу, внутри у Аарона что-то меняется. Однако он быстро понимает, что испытывает к Томасу не просто дружеские чувства. Тогда Аарон решается на крайние меры: он обращается в институт Летео, который специализируется на новой революционной технологии подавления памяти.
Однажды ночью сотрудники Отдела Смерти звонят Матео Торресу и Руфусу Эметерио, чтобы сообщить им плохие новости: сегодня они умрут. Матео и Руфус не знакомы, но оба по разным причинам ищут себе друга, с которым проведут Последний день. К счастью, специально для этого есть приложение «Последний друг», которое помогает им встретиться и вместе прожить целую жизнь за один день. Вдохновляющая и душераздирающая, очаровательная и жуткая, эта книга напоминает о том, что нет жизни без смерти, любви без потери и что даже за один день можно изменить свой мир.