Годы бедствий - [63]
— А у кого нам просить защиты, когда вы уйдете? — настойчивым голосом спросил Сяо-ма.
— У директора, он гарантирует вам хорошие условия! А если он не исправит положения, то вы в следующий раз скажете мне. Найдется и на него управа! — Она подмигнула директору, чтобы он дал ей возможность с достоинством удалиться.
Лю Мэн-ян — исправный и почтительный чиновник — боялся потерять должность и одновременно опасался, что с него потребуют возмещения убытков, поэтому он не протестовал. Сейчас, уловив знак старухи, он приободрился и поспешно сказал:
— Да, да. Я гарантирую, я за все ручаюсь, вас будут хорошо кормить, хорошо одевать, не будут бить, а теперь расходитесь!
Ребята хотели еще о чем-то просить, но подошедшие охранники разогнали их. Старуха, наконец, облегченно вздохнула и устало опустилась прямо на землю. Немного придя в себя, она поднялась и начала строго отчитывать директора и весь остальной персонал:
— Тьфу! Глаза бы мои на вас не глядели! Вы понимаете, какой скандал теперь будет. Вот погодите у меня! — И, посмотрев вслед ребятам, она сплюнула. — Проклятые нищие! Прямо волчата какие-то!
— В прошлый раз все прошло совершенно спокойно, — с кислым лицом пытался оправдаться директор. — Никак нельзя было предположить, что сейчас они поднимут такой шум и доставят вам беспокойство. Я, конечно, виноват в этом, виноват…
Старуха тем временем окончательно пришла в себя, успокоилась и уже не проявляла никакого интереса к дальнейшему осмотру. Сопровождаемая своей свитой, она села в машину и уехала.
В результате положение в исправительном доме все же несколько улучшилось. Жирный Ван стал менее жесток, чем раньше. Одежда и обувь остались у ребят, пампушек стали давать больше и количество отрубей в них уменьшилось. Ребята радовались этим переменам. Но прошло полмесяца, и старые порядки постепенно вернулись.
— Подождем какую-нибудь комиссию, — говорил Сяо-ма, — поднимем опять шум, и снова все будет хорошо!
Однако комиссии почему-то больше не появлялись.
Мэр города Чжан Цзы-чжун вызвал весь персонал исправительного дома и строго отчитал за то, что они, безмозглые дураки, поставили в неловкое положение его мать и тем самым бросили тень на него самого.
После этого надзиратели исправительного дома изменили методы своей деятельности. Внешне они стали лучше относиться к ребятам. Даже Жирный Ван стал как будто доброжелательнее к Сяо-ма. Почувствовав это, Сяо-ма в душе возликовал. Вскоре в исправительном доме была создана еще одна школьная группа, и Ван решил, что нужно привлечь Сяо-ма на свою сторону, и назначил его старостой новой, тринадцатой группы. Сначала Сяо-ма не хотел браться за это дело, но потом согласился, решив, что это может послужить ему на пользу.
7. События 7 июля[49]
Итак, Сяо-ма — староста тринадцатой школьной группы. В этой группе было двадцать ребят, и все они обрадовались, узнав, что старостой будет Сяо-ма. Во-первых, они знали, что он справедлив и не будет зря наказывать, не будет заставлять прислуживать ему, все будет делить поровну и работать станет наравне со всеми. Во-вторых, никто не посмеет обидеть ребят из его группы. Поэтому многие хотели попасть именно в эту группу.
Сяо-ма очень хорошо относился к ребятам, особенно к малышам. Если кто-нибудь из ребят заболевал, он приносил больному воду, пищу, велел ребятам из группы по очереди дежурить около больного. Он никогда не отказывался помочь. «Был бы у меня хоть один настоящий брат, — часто мечтал Сяо-ма. — Совсем другое дело!» И так как все остальные ребята здесь были такими же сиротами, как и он, то совместная тяжелая жизнь еще более сближала их.
Сяо-ма хвалили не только ребята из его группы, но и вообще все воспитанники. Хотя остальные старосты были одного возраста с Сяо-ма, однако ни у кого из них не было таких способностей, такого упорства и такой сноровки, как у него. Поэтому на собраниях старост все обычно соглашались с предложениями Сяо-ма.
Однажды июльским утром на задний двор в полной растерянности вбежали Старая Мартышка и Жирный Ван. Школьники изумленно смотрели на них, не понимая, что могло стрястись. Они тут же собрали всех ребят, и побледневший Старый Мартышка испуганно сообщил:
— Японские войска вступили на территорию Китая! Надо быстрее рыть защитные щели, а то скоро могут налететь самолеты и вы все погибнете от бомб!
Сообщение о вторжении японских войск на территорию Китая вызвало среди ребят настоящий переполох. В душах Сяо-ма и Ван Шэна вспыхивал то гнев, то страх. Услышав о возможном налете авиации, воспитанники отправились рыть щели. Сяо-ма со своей группой побежал разыскивать необходимые инструменты.
Щели стали рыть на гимнастической площадке. Работали с утра и до поздней ночи. Ван и другие учителя стояли в стороне и проверяли работу. Когда стемнело, неожиданно послышалась артиллерийская канонада. Ребята были сильно голодны, но страх заставлял их работать, ни на минуту не отрываясь. Одни копали землю, другие носили ее — дети копошились, словно муравьи. Напряжение было такое же, как у солдат, когда они роют окопы под огнем противника. Работу прекратили только глубокой ночью.
Тревожные тексты автора, собранные воедино, которые есть, но которые постоянно уходили на седьмой план.
Автор, офицер запаса, в иронической форме, рассказывает, как главный герой, возможно, известный читателям по рассказам «Твокер», после всевозможных перипетий, вызванных распадом Союза, становится офицером внутренних войск РФ и, в должности командира батальона в 1995-96-х годах, попадает в командировку на Северный Кавказ. Действие романа происходит в 90-х годах прошлого века. Роман рассчитан на военную аудиторию. Эта книга для тех, кто служил в армии, служит в ней или только собирается.
Этот рассказ можно считать эпилогом романа «Эвакуатор», законченного ровно десять лет назад. По его героям автор продолжает ностальгировать и ничего не может с этим поделать.
«…Любое человеческое деяние можно разложить в вектор поступков и мотивов. Два фунта невежества, полмили честолюбия, побольше жадности… помножить на матрицу — давало, скажем, потерю овцы, неуважение отца и неурожайный год. В общем, от умножения поступков на матрицу получался вектор награды, или, чаще, наказания».
В спальных районах российских городов раскинулись дворы с детскими площадками, дорожками, лавочками и парковками. Взрослые каждый день проходят здесь, спеша по своим серьезным делам. И вряд ли кто-то из них догадывается, что идут они по территории, которая кому-нибудь принадлежит. В любом дворе есть своя банда, которая этот двор держит. Нет, это не криминальные авторитеты и не скучающие по романтике 90-х обыватели. Это простые пацаны, подростки, которые постигают законы жизни. Они дружат и воюют, делят территорию и гоняют чужаков.