Годы бедствий - [61]
Сяо-ма эта весть обрадовала, и он решил привести в исполнение свой план мести. Особенно ненавистен был ему учитель Ван.
— Жирный Ван настоящий живодер, — говорил Сяо-ма своим товарищам. — Как только появится мать мэра, мы дружно должны начать жаловаться на него и требовать, чтобы его отсюда убрали.
— И еще надо ей рассказать, что все деньги и вещи, которые предназначены для нас, попадают в дома Толстосума и Старой Мартышки, — сердито добавил Ван Шэн.
Перебивая друг друга, ребята обсуждали план действий. Они поддерживали предложения Сяо-ма и Ван Шэна, однако никто не знал толком, как лучше их осуществить.
Ван Шэн после некоторого раздумья сказал:
— У пожилых женщин мягкое сердце. Как только она войдет, мы должны расплакаться и просить у нее еды и одежды. Она спросит, что случилось, и тут мы ей обо всем и расскажем.
Предложение Ван Шэна понравилось, однако высказывались опасения, что никто не решится начать.
— Я не побоюсь! — громко заявил Сяо-ма. — Я уже дважды побывал в суде, стоит ли бояться какой-то старухи? Как только она войдет, я сразу же и начну! Но вы должны не упустить момента и дружно поддакивайте — говорите то же, что и я. И пока она не согласится выполнить наши требования, мы не выпустим ее со двора!
— Лишь бы только кто-нибудь начал, тогда и мы не побоимся! — раздались голоса. — Если уж идти — то всем вместе, а побьют — всем достанется!
— Нужно, чтобы как можно больше ребят поддержало нас, только так мы сможем добиться своего!
— А если Маленький Босяк доложит обо всем Жирному Вану? — осторожно заметил Дэн Сюн.
— Надо его позвать и пригрозить! — предложил Ван Шэн. — Он испугается и не решится ябедничать.
— Правильно! — согласился Сяо-ма. — Я сейчас его разыщу.
Ван Шэн, Дэн Сюн и Чжао Сэнь пошли тем временем собирать ребят. А Сяо-ма увел Маленького Босяка в укромное место и сказал:
— Смотри, если Жирный Ван хоть что-нибудь узнает — тебе худо будет!
— Ай-й-я! — испуганно пискнул Маленький Босяк. — Так не пойдет. Ты сам подумай: если кто-нибудь другой донесет, то все равно вы меня побьете. Почему я должен ни за что страдать?
— А ты крутись около Вана и, как почувствуешь, что кто-нибудь собирается ему наябедничать, сразу же сообщи нам, и мы тебя не тронем!
Маленькому Босяку не оставалось ничего другого, как согласиться.
Сяо-ма был так занят этой подготовкой, что даже поесть забыл. В конечном итоге больше десяти человек твердо пообещали поддержать их, остальные тоже были достаточно подготовлены, чтобы в случае, если дело пойдет успешно, вступить в переговоры с высокой гостьей.
И вот наступило 4 апреля — День детей. Еще только рассвело, а Длинноносый уже привел пятьдесят городских школьников. Воспитанников опять выстроили во дворе и в первых рядах поставили самых маленьких. Жирный Ван по обыкновению сказал ребятам несколько «теплых» фраз, а Старая Мартышка снова долго уговаривал их, обещая всяческие блага.
«Ну, уж на этот раз ты говоришь все равно что перед мертвецами, — подумал про себя Сяо-ма. — Кто тебе поверит? Сейчас ты не разживешься!» И Сяо-ма стал мысленно повторять все, что он собирался выложить матери мэра. Хотя он и робел немного в душе, однако, подняв штанину и взглянув на свои рубцы и раны, он твердо решился и теперь только ждал своего часа.
Под палящими лучами солнца дети стояли по стойке «смирно» и ждали высокую гостью. Так они простояли с раннего утра до полудня. Все покрылись потом, давал себя знать и голод, многие от слабости и жары теряли сознание и бессильно опускались на землю. Но вот послышался шум подъехавших автомобилей — прибыла мать мэра.
У ворот исправительного дома остановилось много автомобилей. Полицейские окружили квартал и никого не пропускали. Старуха еще не вышла из машины, а директор дома, преподаватели, надзиратели уже склонились у входа в низком поклоне. Прошло несколько минут, и из машины вылезла сморщенная старуха с маленькими ножками[48]. Ее поддерживал заведующий секретариатом городского управления. Вскоре гости появились перед строем детей.
Сяо-ма весь напрягся, обернулся, взглянул на Ван Шэна и подал рукой знак Чжао Сэню и Дэн Сюну. Сердце его билось учащенно. Ребята смотрели на расхаживающих перед строем директора, Жирного Вана и Длинноносого, и никто не смел тронуться с места.
— Пошли! — прошептал Сяо-ма Ван Шэну. — Не бойся Вана! Иди за мной! — И, набравшись храбрости, Сяо-ма вышел из строя и остановился прямо перед старухой.
Он только хотел заговорить, как на него зашипел Жирный Ван:
— Ты что делаешь? Ступай на свое место!
«Нет уж, дудки!» — подумал Сяо-ма и, не обращая никакого внимания на знаки Вана, он бросился к старухе, обнял ее за ноги и расплакался:
— Госпожа, нам здесь очень тяжело жить! Я уж не говорю о том, что нас ежедневно кормят отрубями и мы голодаем. Но Ван ежедневно избивает нас, по два-три раза, все тело стало сплошной раной! — и Сяо-ма, сняв курточку, показал страшные рубцы на спине. — Вы только посмотрите! Это все дело его рук!
Мать мэра при виде плачущего, избитого ребенка испуганно отступила на шаг. Дело в том, что Сяо-ма нарушил все планы ее визита. А визит этот был вызван двумя тайными причинами. Во-первых, она надеялась, что об этом напишут в газетах, и все узнают, что она посетила сироток в качестве представительницы местных властей и от имени своего сына Чжан Цзы-чжуна. Это, безусловно, увеличит приток пожертвований на «бедных сироток». А во-вторых, ее визит не только не требовал никаких расходов, но и мог еще ей самой принести доход — дирекция исправительного дома, вероятно, преподнесет ей подарки. Конечно, Сяо-ма не мог ничего знать о ее истинных намерениях, поэтому в его глазах эта ведьма предстала «живым Буддой». Лицо старухи пожелтело, но она не могла высказать своих подлинных чувств и, сдержав гнев, спросила:
Оксана – серая мышка. На работе все на ней ездят, а личной жизни просто нет. Последней каплей становится жестокий розыгрыш коллег. И Ксюша решает: все, хватит. Пора менять себя и свою жизнь… («Яичница на утюге») Мама с детства внушала Насте, что мужчина в жизни женщины – только временная обуза, а счастливых браков не бывает. Но верить в это девушка не хотела. Она мечтала о семье, любящем муже, о детях. На одном из тренингов Настя создает коллаж, визуализацию «Солнечного свидания». И он начинает работать… («Коллаж желаний») Также в сборник вошли другие рассказы автора.
Тревожные тексты автора, собранные воедино, которые есть, но которые постоянно уходили на седьмой план.
Автор, офицер запаса, в иронической форме, рассказывает, как главный герой, возможно, известный читателям по рассказам «Твокер», после всевозможных перипетий, вызванных распадом Союза, становится офицером внутренних войск РФ и, в должности командира батальона в 1995-96-х годах, попадает в командировку на Северный Кавказ. Действие романа происходит в 90-х годах прошлого века. Роман рассчитан на военную аудиторию. Эта книга для тех, кто служил в армии, служит в ней или только собирается.
Этот рассказ можно считать эпилогом романа «Эвакуатор», законченного ровно десять лет назад. По его героям автор продолжает ностальгировать и ничего не может с этим поделать.
«…Любое человеческое деяние можно разложить в вектор поступков и мотивов. Два фунта невежества, полмили честолюбия, побольше жадности… помножить на матрицу — давало, скажем, потерю овцы, неуважение отца и неурожайный год. В общем, от умножения поступков на матрицу получался вектор награды, или, чаще, наказания».