Год Чёрной Обезьяны - [34]

Шкляревский отложил в сторону вилку и нож.

— Помню, — он усмехнулся. В голосе его зазвучала сентиментальная нотка. Ваши тогда со всех сторон меня как мамонта загоняли… — Он помолчал. Лицо его вновь сделалось сухим и уверенным. — Это было давно. Я был молод, горяч. Мне хотелось больше денег. Сейчас хочу только одного — покоя.

— Ты абсолютно в этом уверен? — Красиков разглядывал седеющего убийцу.

— Уверен. — Шкляревский снова взял нож и продолжил разделывание бифштекса.

— А тебе не интересно, сколько я плачу?

Мокрый покачал головой.

— Совершенно неинтересно.

Красиков вытащил из кармана авторучку и нацарапал на салфетке число.

Тот прочитал его и усмехнулся грустно.

— Деньги только живому в радость, — ответил Шкляревский, прожевывая очередной кусок.

Старший инспектор скомкал салфетку и бросил ее в сторону.

— Ладно, — проговорил он, вставая. — Выходит, я зря потерял время. Красиков подошел к выходу. Обернувшись, он посмотрел в затылок Шкляревскому. Потом — на свисающую с потолка яркую старинного типа люстру.

— Ты не съешь бифштекс? — Спокойно поинтересовался Шкляревский.

— Не хочется, — ответил Красиков, доставая пистолет с привинченным к нему глушителем. — Аппетита нет. — Потом добавил. — Значит, не договорились.

Быстро подняв руку, он выпустил пулю в стриженный затылок Шкляревского.

Убрав пистолет, подумал, что реакция у Мокрого, конечно, уже не та. Раньше, когда Красиков его знал, Шкляревский бы никогда не позволил с собою так легко разделаться. Красиков понял, что и впрямь ошибся. «Он бы не справился с этим делом,» — подумал инспектор.

Шкляревский лежал носом в тарелке. По волосам его стекала туда красная, как кетчуп, теплая густая кровь.

Глава 17

Березовский открыл дверцу и, поправив пальто, устроился на сиденье. В салоне играл магнитофон. Что-то жуткое: вытягивали жилы из организма живого кота. Алексей Максимович брезгливо поморщился.

— Самая популярная сейчас группа на Западе, — виновато пожал плечами шофёр Юра.

— Будешь это без меня слушать, — сухо отрезал ему Березовский.

Юра ещё раз пожал плечами и надавил «stop». Включил тормоз. Березовский явно был не в настроении сейчас. Всю дорогу он молча глядел, как в окне один за другим менялись унылые виды декабрьского Краснодара.

— Холодно сегодня очень, — заметил Алексей Максимович, отрешенно глядя в пустоту улицы, когда машина подкатила к его подъезду. Потом добавил: — Вчера было теплее.

— Да, — согласно кивнул Юра, — сегодня холодно.

— До свиданья, — сухо проговорил Березовский, вылезая из машины. — Завтра увидимся.

— До свидания, Алексей Максимович.

Машина сорвалась с места и исчезла за поворотом. Березовский посмотрел на белое «Шевроле», припаркованное у подъезда. Водитель — кавказец курил, читая свежий номер «Комсомольской правды». Алексей Максимович сунул руки в карманы пальто и неспеша направился по ступенькам. Валет выплюнул на асфальт потухший окурок. Он издали наблюдал за Березовским. Сейчас, подумав, пошел следом. Ему нужно было переговорить, но сделать это хотелось наедине, без свидетелей.

Открыв дверь в подъезд, Алексей Максимович сразу оказался во мраке: кто-то выключил свет или, может быть, вывинтил лампочку. Березовский продвигался наощупь. Несколько шагов он сделал, как, вдруг, его ударило по глазам. Алексей Максимович закрылся рукой, шагнул назад. На верхней площадке стояла блондинка с распущенными волосами. Левая рука её лежала на выключателе. В правой торчал пистолет с тупым набалдашником. Дуло глядело редактору в лицо.

Березовский остановился. Ровно на полсекунды. В полуприщуренных глазах красивой блондинки, в безжалостной улыбке её он прочитал приговор.

Набалдашник вздрогнул испуганно, и на лбу у редактора отметилась маленькая красная точка. Грузное тело его съехало вниз и затылком ударилось о каменный пол подъезда. Девушка-снайпер быстро убрала оружие и погасила за собой свет. В дверях она столкнулась с Валетом. Они чуть не стукнулись лбами.

— Куда прешься? — Блондинка фыркнула.

Валет покорно пропустил нахальную незнакомку и прошел в подъезд. Он остановился вдруг. Замер. Дверь хлопнула у него за спиной, и всё кругом утонуло во мраке.

Поднимаясь осторожно, Валет споткнулся: что-то покоилось на ступеньках прямо у него под ногами. Промелькнуло недоброе предчувствие. Валет, тихо ступая, вернулся назад. Распахнул дверь. В полосе света с улицы он сразу увидел распростёртое тело. Валет инстинктивно опустил руку в карман и нащупал холодную рукоятку. Подходить ближе не захотел. То что редактор мёртв, не оставляло сомнений.

Продолжая держаться за рукоятку «Макара», Валет выглянул из подъезда. Лавочка, где обычно сидят дежурные бабушки, детская площадка — всё было пусто теперь. Он увидел только белое «Шевроле», исчезающее за поворотом.

…Оглянувшись, Валет толкнул дверь, где среди прочих табличек было: «Глобус». Агенство путешествий и экскурсий. В маленьком сумрачном коридоре он никого не встретил. Стрелка с надписью «Глобус» приглашала наверх по лестнице. Валет, поднявшись, очутился перед мощной начальственной дверью. Он медленно обернулся. Посмотрел вниз. В холле царили по прежнему тишина и полумрак.