Год активного солнца - [171]

От невыносимой боли девочка открыла глаза и посмотрела на Зураба. Не выдержав этого молящего взгляда, он отвел глаза в сторону и так продолжал тянуть обмякшее тело. Увидев выступ скалы, девочка поняла, что ее ожидало.

Поздно кричать, умолять, просить пощады. Слух и сознание Зураба Гомартели отталкивали бессвязные слова, как стальная стена — маленькие камешки, брошенные слабой рукой. В сознании его запечатлелись лишь глаза, расширившиеся от страха и изумления.

Завороженный этими глазами, он застыл на миг, словно изваяние. До слуха его донесся шорох камешков, увлекаемых падающим телом.

Зураб Гомартели очнулся и бегом бросился к машине.

«В Тбилиси!» — билось в сознании.

«В Тбилиси, в Тбилиси, в Тбилиси!» — эхом отзывалось ущелье на его решение.

Как можно скорее, как можно скорее надо убираться отсюда. Как можно быстрее надо влиться в главную магистраль. А там уже можно незаметно раствориться.

Заметив ехавшую ему навстречу машину, он сбросил скорость и придал лицу безразличное выражение. Большая скорость непременно привлечет внимание, диктует ему кто-то, поселившийся в его мозгу.

«А вдруг он увидит кровь?»

«А вдруг он остановит машину?»

Сомнение вползло ему в душу.

«Если увидит, непременно заподозрит меня. Неужели он запомнил номер машины?»

Новое открытие — он совершенно мокрый. А он даже не успел заметить, как вспотел.

Еще двадцать километров — и он на автостраде. А там он смешается с потоком машин и навсегда заметет свой след. Главное, не повстречаться со знакомыми — в Тбилиси надо вернуться незамеченным.

Огромный хребет натянут тетивой лука.

Еще пять километров.

Еще два, один…

Зураб Гомартели влился в стальную реку и стал одной из ее волн.

Он вздохнул с облегчением, надежда вновь пробудилась в глубине его сердца. Теперь главное — вовремя приехать в Тбилиси.

«А вдруг на машине какой нибудь след?»

«Нет, надо еще чуть-чуть проехать».

Еще пять километров осталось позади. Он съехал на обочину и остановил машину. Потом с беззаботным видом осторожно вылез из машины. Сначала осмотрел покрышки, затем просунул руку в окошко и открыл капот. Сделав вид, что изучает мотор, он незаметно ел глазами бампер. Ни единой вмятины, лишь кое-где едва заметные пятнышки ссохшейся крови. Он спокойно вытащил из кармана платок, тщательно протер никелевые части, а затем, завернув в платок камень, зашвырнул его подальше. Только теперь он вздохнул с облегчением.

До самой автострады он доехал так, что не встретил ни одной машины, кроме того самого «жигуленка».

«Неужели он запомнил номер моей машины?»

«Но зачем, спрашивается, ему было запоминать его?»

«Главное вовремя добраться до Тбилиси, помыть машину, а потом зайти к кому-нибудь в гости. Утром меня видели в Тбилиси, и вечером я должен показаться на глаза многим. Из Тбилиси я сегодня никуда не выезжал. Слава богу, я никому не обмолвился, что собираюсь в лабораторию».

«На всякий случай завтра утром надо как следует осмотреть машину. Но почему завтра, я и сегодня еще успею осмотреть ее. В конце концов часам к пяти я буду в Тбилиси».

«Да, сегодня я никуда не выезжал из Тбилиси, целый день мотался по городу. Лучше всего по приезде заявиться в академию, чтобы меня видело как можно больше людей».

Вот маленький пригорок, а там внизу раскинулся Гори. «Еще полтора часа, и я в Тбилиси».

«Надо ехать осторожно, без превышения скорости, чтобы не дать инспекторам ни малейшего повода».

А вот и Гори уже позади.

Зураб Гомартели окончательно взбодрился.

Где-то затерялся страшный крик, отдававшийся в его ушах. Не видел он уже и изумленных, молящих глаз девочки, не слышал шороха камешков, увлекаемых падающим телом.

До спасения осталось каких-то два шага.

Я посмотрел на часы. И вскочил как ужаленный. Теперь моя машина стоит на солнцепеке.

— Я скоро вернусь! — грубо бросил я Зурабу Гомартели и сбежал по лестнице.

Вот уже с полчаса, как машина стоит под палящими лучами солнца. Я дотронулся рукой до раскаленного металла, и сердце мое сжалось. Потом виновато распахнул дверцу. В лицо ударил спертый жар. Я опустил все стекла и, включив мотор, перегнал машину на теневую сторону.

До самого вечера я могу быть спокоен. Теперь солнце подступит к машине лишь в половине шестого.

Я вновь дотронулся рукой до капота. И, покачав головой, направился к подъезду.

Неожиданно в голову мне пришла гениальная идея. Точнее, идею эту подсказал мне пустой желудок, окончательно озверевший от коньяка. Я не раздумывая бросился в булочную напротив моего дома, а затем зашел в гастроном, купил колбасы, пару бутылок шампанского и коньяку.

Дверь в квартиру я толкнул ногой. Зураб Гомартели изволил встать и стоял у окна, созерцая улицу.

На стук двери он быстро обернулся и, заметив в моих руках покупки, несколько оживился. Видно, в нем опять пробудилась надежда договориться со мной. «Теперь, когда мы вновь сядем за стол, разговор пойдет начистоту», — лихорадочно отстукивал его практичный умишко. Еще бы, ему кажется, что мой поход за покупками уже означает молчаливое согласие. К нему вновь вернулась энергия. Он ловко отобрал у меня бутылки и поставил их на стол. Потом схватил нож и нарезал хлеб и колбасу.