Глаза Фемиды - [15]

Владимир, хотя и слыл дотошным юристом, в быту был простодуш­ным добряком. Надо ли пояснять, что на подкинутую приманку он ста­рательно, как карась, клюнул и затрепыхался на крючке. Развестись, при обоюдном желании сторон и связях в суде, труда не составило и через некоторое время Нина с вещами и сыном откочевала в дом ма­тери, чтобы прописаться на жительство. Володя с дочерью остались вдвоем в двухкомнатной «хрущевке». Взрослеющая дочка некоторое время повживалась в роль хозяйки, но вскоре готовить, мыть и стирать ей прискучило, и она последовала вслед за матерью и братом.

«Терпи!» - напутствовала Володю Ниночка. - Квартирный вопрос -  дело строгое. У нас в квартале проверка за проверкой, комиссия за комиссией. Даже соседей опрашивают: кто, да по какой причине в сносимых домах прописался и проживает. Вдруг выявят, что мы фиктивно развелись, а я практически не проживаю - тогда пропала вся затея. Так, что потерпи. А я пока часть мебели перевезу к маме, демонстративно, чтобы все видели». Володя терпел и соглашался: он с Ниной привык не спорить. В один из дней, когда он «был в процес­се», Ниночка вывезла из квартиры все лучшее. «Зачем тебе мебель? -  на вопрос бывшего мужа удивилась она. - Ты даже пыль вовремя не стираешь, а от этого полировка тускнеет и портится. Лучше бы ты денег на детей подкинул - на них большие расходы». Романов отдал ей все что было, оставив немного, чтобы хватило до следующей по­лучки, себе на пиво и коту Ваське на огурчики.

Огуречный кот Васька остался последним членом семьи, проживающим с Владимиром. И то из-за своей слабости к свежим огурчикам. Это неординарное создание появилось в семье так. На ра­боту Володя с дочерью отправлялись по утрам вместе. Стояла золотая осень и было приятно пройтись по утренней свежести не торопясь и беседуя на общие темы. В тот памятный день солнце светило не по-осеннему ласково, на углах прохожим предлагали хризантемы и гладиолусы, школьники весело щебетали, размахивая портфелями. У дочки Оли настроение соответствовало общему настрою и неудиви­тельно, что она замурлыкала негромко песенку из мультфильма, кото­рый оба любили за его непередаваемый оптимизм: «Чучело-мяучило на трубе сидело, чучело-мяучило песенку запело...». «Оля, - попро­бовал одернуть ее Владимир. - Ты уже большая девушка, видный чи­новник государственной службы. А поешь легкомысленные кошачьи песни». - «Ну и что? - сверкнула озорными глазами она. - А если я «котенковые» песни люблю?» На этом они и разошлись, каждый в свою контору.

Однако от души сказанное редко остается не услышанным. Вече­ром, возвратившись домой, Володя обнаружил свою дочь в кресле с крошечным существом на коленях, которое иначе как чучелом-мяучилом назвать было никак нельзя. «Где ты подобрала такое стра­шилище?» - ужаснулся Владимир в предчувствии появления суровой к животным матери. «Он сам пришел, - заоправдывалась Оля. - За­шел в приоткрытую дверь нашего юротдела, сел посредине и заорал. А наш начальник громкого крика не выносит - приказал, чтобы мы делали что угодно, только бы зверь не орал. Представь себе - не при­казал выбросить, а предложил успокоить. Девчонки сбегали в буфет, купили ему колбаски. Он наелся, выспался на моем столе, а когда пришла пора уходить - не захотел оставаться один и снова заорал, что есть мочи. Пришлось его пожалеть и взять». - «А если на нас наша мать заорет - кто нас с тобой возьмет?» - засомневался Владимир. - «А мы ее вместе уговорим, - снова замурлыкала Ольга. - Ты посмо­три, какой он славный». - «Ничего себе славный. Такого кошачьего урода надо еще поискать: весь как антрацит черный и до неприличия короткошерстный - почти неодетый. В дополнение природа-мать на­градила его необыкновенно длинным и тонким хвостом, удлиннен­ной, как у собаки, мордой, увенчанной не по-кошачьи огромными, как у лисички-фенека, ушами. Не кот, а Багира-хищница. Даже на руки брать не хочется». - Так Владимир и заявил дочери. И не успела она на это возразить, как сам котенок, очевидно обученный матерью-кошкой понимать по-русски, открыл свои зеленые глазищи, потянул­ся на мягких лапках, заорал в знак протеста. Именно заорал - иначе сказать нельзя. Такого рева из крошечного тельца ожидать никак не следовало: кошки так не мяукают. Разве, что американский горный лев - пума еще способна так громко негодовать, но чтобы котенок! Ушам не верилось - но факт. Затем прыгнул на Володино колено, цепляясь крошечными коготочками, пробрался по свитеру на плечо, ткнулся холодным носиком в щеку, уколовшись о небритую щетину, отпрянул, но проявил такт, устроился возле самого уха на плече и за­мурлыкал хозяину историю своей крошечной жизни. Переводчика с кошачьего в семье не было, словарей - тоже, но тем не менее из ска­занного на самое ухо удалось разобрать, что котенок от своей мамы бесповоротно потерялся и ищет покровительства. И Володя, добрая душа, растаял и пообещал.

Ольгин приятель Андрей Хижняк от черного уродца пришел в совершенное восхищение и разразился короткой лекцией о кошках всего мира, начиная с древних нубийских и кончая современными черными котами, которые по народным приметам и наблюдениям па­рапсихологов определенно приносят в дом счастье и своим хозяевам долголетие. Он сообщил, что кошки всем телом ощущают биомагнит­ные поля, никогда не общаются с людьми несущими отрицательный энергетический заряд или энергетическими вампирами и в квартире выбирают для сна место, где электромагнитное поле для организма самое благоприятное. И вообще, по догадкам кошковедов, это и не животные вообще, а закодированные посланцы из космоса и иных, параллельных миров, отправленные вселенским разумом для наблю­дения за людьми. И что когда кошки мурлыкают - это значит, что они включили свой биопередатчик на волну обмена информацией со вселенским мозгом. Для убедительности Хижняк сослался на труды фелинологов английской Лиги защиты кошек и Всенемецкого союза любителей кошек, которому он особенно доверяет, так как проис­ходит по линии матери из рода фон Штауфенбергов. И в заключение добавил, что строгий вид и суровое выражение морды котенка наво­дят его на грустную но справедливую мысль, что необычный зверь вовсе и не котенок, а астральный двойник его, Андрея Хижняка, за­мечательной личности.