Глаза Фемиды - [17]

Я вам не смогу объяснить почему, но с малолетства Васька полю­бил звук работающей электробритвы. Еще будучи совсем крошкой, впервые услышав ее звучание, он, цепляясь коготками за одежду, взо­брался на плечо хозяина и высидел процедуру бритья до конца. С того дня он не пропустил ни одной утренней процедуры и несмотря на то, что превратился в здоровенного котофея, всякий раз при включении электробритвы оказывался на плече хозяина. Возможно тракторное тарахтение «Харькова» для кошачьих ушей звучало не хуже, чем для хозяина - симфонии Калинникова. Но стоило выключить электро­бритву, Васька терял к бритью всякий интерес, спрыгивал с плеча и прямым ходом направлялся на кухню, где диким ревом напоминал о своих гражданских правах.

О том, что громко заявлять о своих гражданских правах порой бы­вает смертельно опасно, Васька по молодости не знал, за что едва не поплатился жизнью. На его беду, в соседнем подъезде появился жи­лец, последователь какой-то восточной религиозной секты. По утрам, независимо от погоды, он выходил раздетым до трусов под окна, со­средоточивался на внутренней молитве к своему неизвестному богу, а затем бегал до изнеможения по парку. И вот однажды, когда он так вот сосредоточился в ожидании божественной благодати и погруже­ния в нирвану, к нему неосмотрительно подошел наш Васька. Небла­горазумного котика поразила голая фигура на снегу и он, по простоте кошачьей душонки, приблизился к фигуре и обмяукал ее во всю мощь своих незаурядных легких. От Васькиного рева покойники в могилах могли проснуться, естественно что и сосед очнулся от прострации, признал в черном коте беса, посланного сатаной прервать молитву господу и решил немедленно покарать нечистого.

Но не тут-то было. Васька не напрасно тренировался в побегах. И на этот раз он увильнул из сектантских рук и черной молнией взлетел на яблоню под окном, не переставая верещать, на этот раз уже не от удивления, а от страха. Сектант не остановился перед препятствием и полез следом, оставляя на ветках и сучках клочки обмороженной кожи.

Шум под окном отвлек Володю от завтрака и заставил бросить­ся на подмогу домашнему животному и другу семьи. Путем долгих переговоров и даже угроз обоих нарушителей спокойствия удалось с дерева поочередно выманить и развести по домам. Больше Васька симпатий и антипатий к оголенным сектантам никогда не обнаружи­вал, но его контакты с соседями по дому этим не ограничились.

Дело в том, что Васька оказался далеко не единственным котом в нашем доме. На одной с ним лестничной площадке проживали дру­гие любители этих добрых зверей, у которых их собиралось от трех, до четырех и все «на одно лицо» - тоже черные, с разной степенью пятнистости, что с грехом пополам давало возможность различать их между собой и отличать от чужих. В отличие от Васьки, воспитыва­лись они в суровости и самостоятельности. Двери дома перед ними никогда не открывались, зато не запиралась оконная форточка и со­седские кошки привыкли ей пользоваться для выхода на утренний моцион и возвращения обратно. Благо, что окна первого этажа не­высоко от земли.

На прогулку соседские кошки отправлялись всем семейством од­новременно: не успевал из форточки катапультироваться один чер­ный зверек, как его место в проеме занимала идентичная кошачья морда, за ней следующая, потом очередная, пока все не оказывались на клумбе.

Васькины попытки познакомиться с соседями, в особенности с приятной соседской кошечкой встретили жестокое сопротивление ее единоверных братьев, которые его инициативу пресекли с визгом и воплями, а сам он, посрамленный, теряя шерсть с небогатой шкуры, спешно ретировался в ближний подъезд, где проживала вседворовая кошачья покровительница и приемная мать Надежда Ивановна и ее приемный кот, гроза окружной котовой братвы, буланый кот Кеша. При всей своей агрессивности, старый Кеша под полосатой шкурой носил сердце благородное и почти рыцарское. Чем этот феномен вос­питания объяснить, я не знаю, однако факт, что молодняк он не оби­жал, а к Ваське и вообще испытывал родственные чувства, разрешая ему лакать из одной чашки с собой молоко регулярно выставляемое на лестницу матерью-покровительницей. Под его защиту и скрылся от агрессивных братьев Васька. Кеша приветливо встретил младшего друга и пригласил к себе на подоконник. Очевидцы утверждают, что они долго на нем сидели нос-к-носу и вели секретные переговоры, что-то между собой замышляя.

Впрочем, их заговор вскоре раскрылся. По случаю какого-то тор­жества, соседка испекла пирог из жирного муксуна, провозилась с ним до полночи и оставила на столе под полотенцем, зная, что ее сы­тые кошки на стол ни за что не полезут. Однако оставила открытой форточку. И вот ночью, часов около трех, Владимира разбудил отча­янный кошачий вой, грохот и крики за стеной. А затем последовали звонок в дверь и явление на пороге соседки с требованием немедлен­но освободить ее квартиру от котов-дебоширов.

Едва успев натянуть брюки, Володя поспешил на помощь сосед­ке. На ее разгромленной кухне шел жестокий бой: дворовый рыцарь Кеша, не щадя собстенного живота, что есть сил драл обоих сосед­ских котов одновременно, главная виновница суматохи - беломордая кошечка Настя с интересом выжидала результатов побоища на шка­фу, а миролюбивый и неопытный ни в схватках, ни в любви Васятка, не найдя себе применения в деле, не придумал ничего лучшего, как стянуть полотенце с пирога, чтобы под шумок продегустировать ка­ков на вкус еще неведомый ему муксун.