Герои Курской битвы - [87]
Это означало, что 67-я и 52-я гвардейские стрелковые дивизии 6-й гвардейской армии с приданными им частями усиления, в том числе артиллерией 1-й танковой армии и 1-й гвардейской танковой бригадой вступили в бой.
Катуков развернул карту: совершенно очевидно, что немцы устремились к Обоянскому шоссе. Кто-то из штабных офицеров заметил, что примерно то же самое Манштейн пытался предпринимать и в районе Сталинграда, чтобы выручить из окружения 6-ю армию Паулюса, — пробить брешь на узком участке.
Катуков приказал разослать в корпуса офицеров связи — срочно оповестить командиров о начале немецкого наступления и необходимости привести части в состояние боевой готовности. Когда все необходимые распоряжения были отданы, командарм вместе с членом Военного совета армии генералом Н. К. Попелем сел в машину и отправился на КНП командующего 6-й гвардейской армией. Ещё накануне вечером они договорились с И. М. Чистяковым, что встретятся за завтраком у него. Хотелось посмотреть с его наблюдательных вышек за ходом боя. Увидеть, как действуют экипажи Бурды.
Бригады уже были подняты по тревоге. Экипажи в последний раз проверяли состояние своих машин, боекомплект, заправку. Поправляли маскировку.
Из воспоминаний Н. К. Попеля: «Командующего 6-й армией генерал-лейтенанта Чистякова мы застали за завтраком. Вернее, завтрак уже подходил к концу, и генерал, прихлёбывая чай, отдавал приказания. Многочисленные тарелки и миски свидетельствовали о том, что дородный, любивший покушать командарм не изменял своему обыкновению. Это действовало успокоительно на окружающих. Чистяков сокрушался из-за нашего опоздания к завтраку и приказал ординарцу снова накрывать на стол: „Надо же покормить братьев-танкистов“.
— А что вам ещё делать, как не продукт переводить! Во втором эшелоне, как у Христа за пазухой, — рассуждал генерал. — Вчера на сон грядущий дали мы немцам, сегодня тоже подъёмчик им неплохой устроили. Десятков семь танков, считай, как не бывало. И сейчас артиллерия работает — снаряды не экономим…
На столе появились куски холодной баранины, яичница, запотевший графинчик, тонко нарезанный хлеб — щедрые дары чистяковского гостеприимства.
— Я бы на месте Николая Кирилловича сейчас соображал насчёт того, как бы ещё один дом отдыха открыть, — посмеивался командующий.
И неожиданно смолк, насторожился. Размеренный гул нарушили близкие разрывы. На рысях промчалась артиллерийская запряжка. Над яблонями, в которых завтракал командарм, медленно расплывалось пристрелочное облачко шрапнели.
Тревога вдруг овладела людьми.
Широкое, улыбчивое лицо генерала стало холодным, твёрдым. Глубокие морщины, выглядевшие только что добрыми и мягкими, обрели жёсткость. Он уже не замечал ни стола с едой, ни нас.
Помощник начальника штаба докладывал торопливо и неуверенно. Да, противник, видимо, прорвался большими силами. Какими — ещё не известно. Из дивизий противоречивые сведения. Доносят о сотнях танков и самолётов…
Мы с Михаилом Ефимовичем понимающе переглянулись. Нужно было немедля ехать в свои войска.
— Да, с домом отдыха, пожалуй, придётся повременить, — бросил, прощаясь, Чистяков.
Огневые позиции артиллерии оказались ближе, чем можно было предположить. Пушки стояли в пшенице, скрытые от постороннего взгляда её невысокой стеной.
Бинокль ни к чему. Немецкие танки видны простым глазом. Они текут прерывистой широкой лентой. Края её стремятся поглотить всё новую и новую площадь. Левый фланг колонны подмял густой орешник, передовые машины словно в нерешительности остановились на открытом месте. Чёрные разрывы наползли на них, скрутили тугими жгутами дыма.
Стволы иптаповских пушек распластались над землёй. Пламя едва не касается склонившихся колосьев.
Полк бьётся менее часа, а треть орудий уже выведена из строя. Поредели расчёты. Потери не столько от танков, сколько от авиации.
Небо в безраздельной власти немецких пикирующих бомбардировщиков. Они то летают друг за другом по замкнутому кольцу, то вытягиваются вереницей. Потом снова вертятся в хороводе, поочерёдно сбрасывая бомбы. Десятки таких хороводов кружат в небе. И снизу к ним вздымаются столбы земли и пламени, летят куски лафетов, брёвна…
Незадолго до нас командир артполка майор Котенко пытался проскочить на огневые на машине. Остов этой машины догорает теперь на поле. Неизвестно как уцелевший майор всё же добрался до орудий и сейчас работает в расчёте. Никого не осталось на наблюдательных пунктах — да и что там делать, если полк ведёт бой прямой наводкой. Многие командиры батарей и взводов тоже действуют за выбывших из строя наводчиков и заряжающих.
Дым, пыль, гарь… Навстречу потоку иптаповского огня и металла устремляется поток огня и металла, выброшенного немецкими танками и немецкой артиллерией. Гудящее пламя и свистящие осколки безбрежным морем заливают всё вокруг. Человек в нём кажется слабым и недолговечным, как мотылёк у свечи…
Мы лежим в глубокой воронке. Вывороченная земля уже высохла, стала серой. При близких взрывах куски её скатываются к нам.
По выжженной полосе ползёт кто-то в нашу сторону. Ползёт медленно, замирая, прячась в окопы. Когда до ползущего остаётся метров семьдесят, Балыков, не спрашивая моего разрешения, молча выскакивает из нашей воронки и короткими перебежками устремляется вперёд. Он что-то втолковывает ползущему офицеру, но тот не соглашается, отрицательно качает головой. Тогда Балыков хватает офицера, бросает его на плечо и опрометью мчится назад.
Роман «Примкнуть штыки!» написан на основе реальных событий, происходивших в октябре 1941 года, когда судьба столицы висела на волоске, когда немецкие колонны уже беспрепятственно маршем двигались к Москве и когда на их пути встали курсанты подольских училищ. Волею автора романа вымышленные герои действуют рядом с реально существовавшими людьми, многие из которых погибли. Вымышленные и невымышленные герои дрались и умирали рядом, деля одну судьбу и долю. Их невозможно разлучить и теперь, по прошествии десятилетий…
Во время операции «Багратион» летом 1944 года наши войска наголову разгромили одну из крупнейших немецких группировок – группу армий «Центр». Для Восьмой гвардейской роты старшего лейтенанта Воронцова атака началась ранним утром 22 июня. Взводы пошли вперёд рядом с цепями штрафников, которых накануне подвели на усиление. Против них стояли части дивизии СС, которая на девяносто процентов была сформирована из власовцев и частей РОНА бригады группенфюрера СС Каминского. В смертельной схватке сошлись с одной стороны гвардейцы и штрафники, а с другой – головорезы, которым отступать было некуда, а сдаваться в плен не имело смысла… Заключительный роман цикла о военной судьбе подольского курсанта Александра Воронцова, его боевых друзей и врагов.
Новая книга от автора бестселлеров «Высота смертников», «В бой идут одни штрафники» и «Из штрафников в гвардейцы. Искупившие кровью». Продолжение боевого пути штрафной роты, отличившейся на Курской дуге и включенной в состав гвардейского батальона. Теперь они – рота прорыва, хотя от перемены названия суть не меняется, смертники остаются смертниками, и, как гласит горькая фронтовая мудрость, «штрафная рота бывшей не бывает». Их по-прежнему бросают на самые опасные участки фронта. Их вновь и вновь отправляют в самоубийственные разведки боем.
Летом 1942 года на Ржевско-Вяземском выступе немцам удалось построить глубоко эшелонированную оборону. Линия фронта практически стабилизировалась, и попытки бывшего курсанта Воронцова прорваться к своим смертельно опасны. А фронтовые стежки-дорожки вновь сводят его не только с друзьями настоящими и с теми, кто был таковым в прошлом, но и с, казалось бы, явными врагами — такими как майор вермахта Радовский, командир боевой группы «Черный туман»…
Когда израсходованы последние резервы, в бой бросают штрафную роту. И тогда начинается схватка, от которой земля гудит гудом, а ручьи текут кровью… В июле 1943 года на стыке 11-й гвардейской и 50-й армий в первый же день наступления на северном фасе Курской дуги в атаку пошла отдельная штрафная рота, в которой командовал взводом лейтенант Воронцов. Огнём, штыками и прикладами проломившись через передовые линии противника, штрафники дали возможность гвардейцам и танковым бригадам прорыва войти в брешь и развить успешное наступление на Орёл и Хотынец.
Фронтовая судьба заносит курсанта Воронцова и его боевых товарищей в леса близ Юхнова и Вязьмы, где отчаянно сражаются попавшие в «котёл» части 33-й армии. Туда же направлена абвером группа майора Радовского, принадлежащая к формированию «Бранденбург-800». Её задача – под видом советской разведки, посланной с «большой земли», войти в доверие к командующему окружённой армии и вывести штабную группу в расположение немцев для последующей организации коллаборационистских формирований по типу РОА…
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Перед вами – яркий и необычный политический портрет одного из крупнейших в мире государственных деятелей, созданный Томом Плейтом после двух дней напряженных конфиденциальных бесед, которые прошли в Сингапуре в июле 2009 г. В своей книге автор пытается ответить на вопрос: кто же такой на самом деле Ли Куан Ю, знаменитый азиатский политический мыслитель, строитель новой нации, воплотивший в жизнь главные принципы азиатского менталитета? Для широкого круга читателей.
Уникальное издание, основанное на достоверном материале, почерпнутом автором из писем, дневников, записных книжек Артура Конан Дойла, а также из подлинных газетных публикаций и архивных документов. Вы узнаете множество малоизвестных фактов о жизни и творчестве писателя, о блестящем расследовании им реальных уголовных дел, а также о его знаменитом персонаже Шерлоке Холмсе, которого Конан Дойл не раз порывался «убить».
Это издание подводит итог многолетних разысканий о Марке Шагале с целью собрать весь известный материал (печатный, архивный, иллюстративный), относящийся к российским годам жизни художника и его связям с Россией. Книга не только обобщает большой объем предшествующих исследований и публикаций, но и вводит в научный оборот значительный корпус новых документов, позволяющих прояснить важные факты и обстоятельства шагаловской биографии. Таковы, к примеру, сведения о родословии и семье художника, свод документов о его деятельности на посту комиссара по делам искусств в революционном Витебске, дипломатическая переписка по поводу его визита в Москву и Ленинград в 1973 году, и в особой мере его обширная переписка с русскоязычными корреспондентами.
Настоящие материалы подготовлены в связи с 200-летней годовщиной рождения великого русского поэта М. Ю. Лермонтова, которая празднуется в 2014 году. Условно книгу можно разделить на две части: первая часть содержит описание дуэлей Лермонтова, а вторая – краткие пояснения к впервые издаваемому на русском языке Дуэльному кодексу де Шатовильяра.
Книга рассказывает о жизненном пути И. И. Скворцова-Степанова — одного из видных деятелей партии, друга и соратника В. И. Ленина, члена ЦК партии, ответственного редактора газеты «Известия». И. И. Скворцов-Степанов был блестящим публицистом и видным ученым-марксистом, автором известных исторических, экономических и философских исследований, переводчиком многих произведений К. Маркса и Ф. Энгельса на русский язык (в том числе «Капитала»).
Сергея Есенина любят так, как, наверное, никакого другого поэта в мире. Причём всего сразу — и стихи, и его самого как человека. Но если взглянуть на его жизнь и творчество чуть внимательнее, то сразу возникают жёсткие и непримиримые вопросы. Есенин — советский поэт или антисоветский? Христианский поэт или богоборец? Поэт для приблатнённой публики и томных девушек или новатор, воздействующий на мировую поэзию и поныне? Крестьянский поэт или имажинист? Кого он считал главным соперником в поэзии и почему? С кем по-настоящему дружил? Каковы его отношения с большевистскими вождями? Сколько у него детей и от скольких жён? Кого из своих женщин он по-настоящему любил, наконец? Пил ли он или это придумали завистники? А если пил — то кто его спаивал? За что на него заводили уголовные дела? Хулиган ли он был, как сам о себе писал, или жертва обстоятельств? Чем он занимался те полтора года, пока жил за пределами Советской России? И, наконец, самоубийство или убийство? Книга даёт ответы не только на все перечисленные вопросы, но и на множество иных.
Судьба Рембрандта трагична: художник умер в нищете, потеряв всех своих близких, работы его при жизни не ценились, ученики оставили своего учителя. Но тяжкие испытания не сломили Рембрандта, сила духа его была столь велика, что он мог посмеяться и над своими горестями, и над самой смертью. Он, говоривший в своих картинах о свете, знал, откуда исходит истинный Свет. Автор этой биографии, Пьер Декарг, журналист и культуролог, широко известен в мире искусства. Его перу принадлежат книги о Хальсе, Вермеере, Анри Руссо, Гойе, Пикассо.
Эта книга — наиболее полный свод исторических сведений, связанных с жизнью и деятельностью пророка Мухаммада. Жизнеописание Пророка Мухаммада (сира) является третьим по степени важности (после Корана и хадисов) источником ислама. Книга предназначена для изучающих ислам, верующих мусульман, а также для широкого круга читателей.
Жизнь Алексея Толстого была прежде всего романом. Романом с литературой, с эмиграцией, с властью и, конечно, романом с женщинами. Аристократ по крови, аристократ по жизни, оставшийся графом и в сталинской России, Толстой был актером, сыгравшим не одну, а множество ролей: поэта-символиста, писателя-реалиста, яростного антисоветчика, национал-большевика, патриота, космополита, эгоиста, заботливого мужа, гедониста и эпикурейца, влюбленного в жизнь и ненавидящего смерть. В его судьбе были взлеты и падения, литературные скандалы, пощечины, подлоги, дуэли, заговоры и разоблачения, в ней переплелись свобода и сервилизм, щедрость и жадность, гостеприимство и спесь, аморальность и великодушие.