Разведка доносила, что за спиной у ударной группировки 33-й армии, прорвавшейся к Вязьме, осталось много немецких войск. Командарм опасался за то, что восточная группировка армии, оставленная в районе Износок для прикрытия флангов и охраны коммуникаций, может не справиться с возложенной на неё задачей, и тогда…
Атаки на Вязьму успеха не имели. Через каждые два-три часа дивизии поднимались из снежных окопов и шли вперёд. И каждый раз повторялось одно и то же: шквальный миномётный и пулемётный огонь, десятки убитых, цепи залегали в снег и потом начинали медленно откатываться назад, на исходные, волоча за собой раненых.
Командарм метался по передовой. Он видел результаты атак. Понимал и беспомощность своих командиров дивизий, и свою беспомощность. Но Вязьму надо было брать во что бы то ни стало. И он снова гнал дивизии вперёд. Потому что понимал со всей очевидностью: спасение армии – там. Взять Вязьму и оборонять её до подхода фронтовых резервов. Командиры и комиссары полков шли в атакующих цепях.
Во время паузы, образовавшейся после одной из таких атак, Ефремов связался со штабом Западного фронта. Жуков выслушал его нервный доклад, в котором не было ничего обнадёживающего, и сказал:
– Войск вам дано много. Действуйте. Вязьма должна быть взята! Ваши атаки неэффективны. Плохо организуете атаки.
– Помогите нам авиацией и снарядами для артиллерии. Из каждых трёх наших пушек стреляет только одна! Миномёты и вовсе молчат. Атаки одной пехотой, без артиллерийской и авиационной поддержки, обречены на большие потери и, как следствие, на неуспех. – Командарм едва удерживал себя от вопроса по поводу вывода из состава ударной группировки 9-й гвардейской стрелковой дивизии.
Войск вам дано много…
Глубокой ночью со 2 на 3 февраля пришла тревожная сводка из тыла. Штаб в Износках сообщал, что противник силой до нескольких полков при поддержке танков, артиллерии и авиации атаковал боевые группы, охраняющие основание «коридора». Бой продолжается.
Утром пришло новое донесение: бой продолжается, введены последние незначительные резервы, противник нажимает.
Днём стало ясно, что «коридор» рухнул.
Первыми об этом узнали офицеры оперативного отдела.
– Заготовьте приказ Кондратьеву, – командарм сделал паузу и добавил: —…и Онуприенко о необходимости срочно расчистить тылы для осуществления коммуникации. Срочно! Пусть снимают батальоны с других, не атакованных участков и отбивают Пинашино, Савино и Захарово. Упустят время – немцы создадут оборону. Что произойдёт тогда, надеюсь, пояснять нет необходимости.
Почти одновременно был атакован фронт 113-й, 160-й, 338-й и 329-й стрелковых дивизий танками при поддержке пехоты. Днём 4 февраля, когда в шифровальном отделе обрабатывали приказ для Восточной группировки, с передовой пришли донесения: убит комиссар 160-й стрелковой дивизии полковой комиссар Зенюхов, ранен командир 338-й стрелковой дивизии полковник Кучинёв.
Из донесения штаба 338-й стрелковой дивизии:
«В 12.00 4.2.42 г. противник открыл интенсивный артиллерийский, из тяжёлых орудий, и миномётный огонь по Юрино и Ястребы и по боевым порядкам пехоты. После артиллерийской подготовки пехота противника до 300 человек со стороны ж.д. пошла в атаку в промежуток между Юрино и Ястребы. Другая колонна численностью до 500 человек атаковала Юрино со стороны Красной Татарки. Одновременно со стороны ж.д. вышли танки, которые прямой наводкой стреляли зажигательными снарядами, в результате чего деревня Юрино вся сгорела. Под воздействием огня артиллерии, миномётов и танков и большого количества атакующей пехоты 1134-й и 1138-й сп оставили Юрино и отошли в Дашковку.
Командир дивизии лично организовывал контратаку 1134-го и 1138-го сп на вклинившегося противника, но контратаки успеха не имели. Больше руководить боем командир дивизии не мог из-за ранения.
1136-й сп удерживает Кошелево, Горбы. В 15.00 4.2.42 г. 1136-й сп отбил атаку противника численностью до 40 человек на Кошелево. Из Лосьмино на Красную Татарку прошёл один танк и скрылся в лесу, что восточнее Красная Татарка. Противник продолжает удерживать Бол. Гусевка, Бесово. В Бол. Гусевка сосредоточилось противника до 80 человек с пулемётами…»
Прочитав донесение, командарм тут же попросил бумагу и начал писать приказ в дивизии:
«1. Категорически запрещаю отход и назначаю строжайшее расследование за Ваш преступный отход, – это же предательство в отношении соседей ваших слева тт. Андрусенко и Белова, которые развивают наступление на Вязьму.
2. Немедленно используйте ночь и восстановите положение с тем, чтобы в дальнейшем спешно наступать на Вязьму, это единственный наш выход из такого положения. Тяжело вам, врагу ещё тяжелее, мы у себя дома.
3. Все тылы, все канцелярии превратите в действующую силу против врага. Всё мобилизуйте, и враг будет разгромлен, враг нами окружён.
4. Трусов, предателей расстреливать на месте. Сами себя возьмите в руки, не трусьте, погибает чаще трус, а не храбрец.
5. Командиру 113-й сд восстановить положение, ликвидировать противника в лесу восточнее Дашковки, далее ударом через Червонное, Рожново наступать через Песочню на Вязьму.
