Геноцид - [2]

Что ж, во всяком случае, это занятие удерживает довольно многих парней подальше от банд грабителей.

Все десантники ее отряда имели такие же рации в своих скафандрах и не могли не слышать полученный приказ, но Козловски продублировала его взмахом руки, просто чтобы подбодрить свою команду «клоподавов», а заодно и саму себя.

И они пошли. Они были простыми солдатами, марширующими рядом с анкерной машиной — танком прорыва заграждений модели 23. Конечно, в такого рода операциях, если хочешь располагать солидным боезапасом и возможностью спокойно съесть бутерброд, не говоря уже о таком козыре, как тяжелая артиллерия, лучше было бы иметь в своем распоряжении «большого железного брата».

Металлические гусеницы крошили старый бетон и рвали железную арматуру на Аллее Славы, а солдаты шли следом. Они вошли в обнесенный бумажной лентой «периметр». Как только в старом здании Банка Америки был обнаружен рой чужих, власти Лос-Анджелеса (точнее, того, что от него теперь осталось) распорядились оградить это место. Ленточка должна была указывать немногочисленным жителям города на то, что за ней находится опасная зона и что если кто-нибудь нарушит границу «периметра», то звать адвокатов будет поздно. Скорее всего он станет живым инкубатором для яиц пришельцев.

Даже отсюда, с пятидесяти метров от объекта, Козловски смогла различить затвердевшие экскременты чужих на стенах и в проемах окон.

— Послушай, Коз! Почему жуки перешли дорогу? — спросил лейтенант Майклз.

— Чтобы и на другой стороне все разрушить, опустошить, посеять смерть, распространить свой род и вообще превратить само слово «жизнь» в сплошной ужас, ты, ослиная задница, — рявкнула она в ответ.

— От такой и слышу!

— Ты же знаешь, я терпеть не могу шуток, когда работаю.

— А без неуставных выражений нельзя обойтись?

— Будешь слушать, пока находишься в моем подчинении, лейтенант Майклз.

Он хмуро взглянул на нее, и Алекс, не замедляя шага, вызывающе посмотрела в ответ. Так было всякий раз, когда они шли на тяжелое задание. Но зато потом, когда кислота будет смыта со скафандров, а раны залечены, их тела переплетутся в едином порыве страсти. Это еще одна давняя традиция.

«Разве любовь не великая сила?» — думала Козловски. Страх, подавленный обычным армейским возбуждающим средством, коктейлем «Камикадзе», окончательно уступил место предвкушению счастливых мгновений. Они с Майклзом прожили бок о бок в этой армии идиотов уже около года, что считалось почти предельным сроком. В казармах часто шутили о том, что если капитан и лейтенант решатся завести детей, то потомство появится на свет с огнеметом в одной руке, пусковой ракетной установкой в другой и гранатой в зубах.

Козловски не придавала значения этим шуткам. Она просто радовалась любой возможности провести хоть какое-то время наедине с Майклзом.

Они познакомились на службе и подошли друг другу как нельзя лучше. Ей было двадцать восемь, ему на пару лет меньше. Он — дитя армии, молодые годы провел сначала в безопасной зоне Земли, а затем, после эвакуации, — во внешнем мире. Он был фанатиком муштры и спорта, этот огромный мускулистый пакет сексуальности, который она никогда не уставала разворачивать. Капитан Алекс свою мускулатуру, а также и шрамы приобрела на войне. Она сражалась с чужими еще до поступления в армию. Ее родители, землевладельцы из Монтаны, отказались эвакуироваться. В битвах с чудовищами погибли ее братья, умерла мать от разрыва сердца, а отец... Что ж, отец навечно остался в ее памяти сплетением из костей, сухожилий и решимости, до последнего защищающим свое ранчо под огромным голубым небом.

Алекс была тогда просто жилистой девкой с узкой грудью и широкими бедрами, одним словом, бесформенной и неуклюжей, но задиристой, как бойцовый петух. Она стригла свои черные волосы «под горшок». Густые темные брови подчеркивали ее жгучие карие глаза, а пара изогнутых шрамов не портила правильные черты лица... И воевать, и любить она умела одинаково преданно и непринужденно, причем даже сама не знала, какое из этих двух занятий ей нравится больше...

Со стороны переулка Кахуэнга, подобно проклятию, надвигалось жженое зловоние. Над остальной частью города висел смог, похожий на упрямое привидение, преданное анафеме, но все же не исчезнувшее. Отряд с легкостью, отработанной долгими тренировками, двигался вперед по направлению к дыре, служившей входом в «клоповник». Примерно в десяти метрах от входа Алекс включила рацию и приказала остановиться:

— Главные силы, сдвоить ряды. Будем атаковать.

Однако прежде чем они успели перестроиться, из ближайшего туннеля, как раз под искореженной вывеской «Банк Америки», появились пять огромных чужих в сверкающих на солнце панцирях, с цепкими скелетными хвостами, способными хватать все позади себя.

— Боже! Пушки к бою! — закричала она, расстегивая кобуру своего бластера. — Родригес, разворачивай башню и стреляй. Закрой люки!

Солдаты мгновенно бросились врассыпную и залегли кто где, словно это вхо-дило в план операции. Козловски подняла ствол бластера, а Родригес повернул башню и навел сдвоенное орудие на противника. Через долю секунды оба ствола метнули в сторону врага бешеный смерч огня.