Где ты, маленький «Птиль» - [25]

— Кто побогаче, — сказала Пилли, — имеют машины вроде наших. Кое-кто — винтокрылы, но особые: двигатель и горючее в сумке за плечами и винт над головой.

— А, — сказал я. — У нас на таких только соревнуются.

Орик сказал:

— Уль Владимир, если вы хотели пожить на какой-нибудь планетке с водой, — вы взяли с собой что-нибудь для подводного плаванья и охоты?

— Конечно. И сейчас всё при себе. Кстати, Орик, если у моря скалы и дикий лес, — вы взяли оружие?

— Конечно, — сказал Орик. — А вы?

— Да, — сказал папа. — И не сегодня на «Птиле» мы его взяли.

— Всегда с собой?

— Да, капитан! — гордо сказал я.

— А какая система? — спросила Пилли. Оли все время молчала, закрыв глаза: то ли загорала, то ли пижонила.

— Лазерная, — сказал я, а папа подробно попытался объяснить им, что к чему, но Орик сразу же почти сказал, что они давно отказались от оружия такого типа. Если пускать его в ход в городе ли, в лесу ли — луч убивает много живого. Губит деревья. У нас другие системы.

— Например? — спросил папа.

— У политоров, которые ушли в скалы, есть ружья, пулеметы, наводка оптическая. Пули — разные, есть усыпляющие. Пистолеты с биоприцелом.

— А это как?

— Крепится ремешками к тыльной стороне ладони — и все.

— Но целиться неудобно, — сказал папа.

— А и не нужно, — сказал Орик. — Как правило, из пистолетов мы стреляем, подпуская цель близко к себе: достаточно протянуть кисть в сторону объекта — врага или дикого кабана — и его биополе само точно выводит на себя дуло пистолета.

— Ловко, — сказал я. — А это кто внизу, а?

— Это Кру, — сказала Пилли, но я мало что успел рассмотреть, кроме разноцветных домиков: мы летели быстро и невысоко. Лес был густой — ужас, и джунгли потрясающе многоцветные.

— Как вы думаете, — спросил папа, — это серьезная ситуация? Протест и поставленные условия. Теми, кто ушли в леса.

— Думаю, да, — сказал Орик. — Повстанцев — много.

— Уль Орик, — сказала Пилли, вдруг обняв его за плечи. — Вы выдаете всепланетную тайну.

— Чем очаровательней женщина, — сказал явно довольный Орик, — тем виртуозней ее глупости.

— Я буду защищаться! — сказала Пилли и тут же вырвала у Орика руль. Я завопил: их машина стала резко падать, войдя в штопор. Папа побледнел. Через несколько секунд Пилли и Орик снова были рядом с нами, хохоча — как безумные. Все это произошло на огромной скорости и без всяких привязных ремней. Оба они были, я думаю, действительно спортсменами суперкласса.

— Какая уж там тайна, Пилли, — сказал Орик. И тут неожиданно «подала» голос Оли:

— Допустимо, что сегодня же тайну выдаст сам квистор.

— Занятно, — сказал Орик. — Ты — мой политик!

— А что? — сказала Оли. — Я не удивлюсь, что, когда мы сядем на пляже, в море будет болтаться подлодка во-от с таким телескопом.

— Умница, — сказал Орик. — Но и повстанцы не вчера родились. Если допустить огонь с воды — повстанцы ответят.

— А как же моро? — спросил папа. — Это не остановит квистора, — сказал Орик. — Власть дороже.

— В том числе и ваша? — спросил папа, но без тени выпада.

— Слово «власть» пока ко мне неприменимо, но, дойди до этого, я бы охотно заменил его на другое.

— Вы и дальше будете говорить о политике? — спросила Оли.

— Это уж как Пилли скажет, наша дама, — ответил Орик.

— Дама не против, — сказала Пилли. — Был бы в этом толк.

— Пилли, — сказал Орик. — Если бы вместо уля Владимира и Мити сидел перед нами слизняк со щупальцами, ты бы этого не говорила. Ты быстро адаптировалась. Но уль Владимир — не политор. Мне интересно мнение человека, который развился иначе, чем мы, из другого существа, живет в такой дали, что и осознать трудно, — и при этом понимает нас.

— Я была неправа, — просто сказала Пилли.

— У меня такое ощущение, что на Политории и на Земле существуют разные проблемы, но похоже, исходя из древности наших цивилизаций, наша картина жизни должна была быть у вас, а ваша — у нас, — сказал Орик.

— Возможно, вы правы, — сказал папа.

— Я уверен, что уровень нашей техники куда выше вашей, мы достигли колоссальных высот, но далеко не во всех областях. Мы охотно пользуемся трудом политоров, геллов, тиллитов, почти не заменяя их вашими роботами. Вы же, не достигнув многих наших пиков, обогнали нас в другом, ваша забота — обеспечить людей нормальной жизнью.

— Все верно, — сказал папа.

— Если я истинный член оппозиции, то только потому, что хотел бы видеть на Политории иные формы существования. Политоры понимают, что деньги, которые им недоплачивают, могли бы пойти на исследования, облегчающие их труд.

— А куда на самом деле идут эти деньги? — спросил папа. — На еще большее усовершенствование того, что и так совершенно?

— Частично. А на самом деле… — сказал Орик, — сейчас об этом не хочется говорить.

— Море! — сказала Пилли. — Вот оно!

Через полчаса мы сели на довольно узкий из белого песка пляж. За спиной у нас были высокие скалы, некоторые из них маленькими хребтами уходили в прозрачную зеленую воду. Море было тихим. Кое-где узкие расселины уходили вверх, в скалы, естественными тропами, поросшими жестким кустарником. Лес, джунгли, над которыми мы летели, остался за скалами, и где-то там бродили тени моро и политоров-повстанцев.