Где ты, маленький «Птиль» - [22]

— Или вы, — сказал я.

— Не груби, — сказала Оли.

— Я не грублю, — сказал я. — Конечно, и мне жаль, что мы похожи, но в то же время — и не жаль, ты, например, очень красивая девочка…

— Да, я красивая, — сказала Оли. — Многие так говорят.

— Очень мило, — сказал я. — У нас многие девочки тоже так про себя говорят, ну, что многие про них говорят, что…

— Значит, у нас общая психология, — сказала Оли. — Это даже как-то странно или страшно. А ты был влюблен в какую-нибудь девочку, красивую? Только не врать. Это же научная информация, она должна быть точной.

— Да, был, — сказал я, но как-то строго сказал.

— А она была красивее меня?

— Она не «была», а есть, — сказал я.

— И ты ее по-прежнему любишь?

— А чем ты занимаешься? — спросил я.

— Я заканчиваю технициум первой ступени.

— И кем ты хочешь стать? Или кем будешь?

— Философом и биопсихологом в промышленности. А ты?

— Учусь в школе. Буду конструировать межпланетники.

— Колоссально! Говорят, что ваши корабли до нас дотянуть не могут. Вас довез Карпий.

— Может быть, твой папа, Орик, просто еще не успел тебе ничего рассказать? Твоя информация — по стереовидению, да?

— Да. И из печати.

— И ты — философ? Ты лучше расспроси Орика, конечно, если ты не болтлива. Или наоборот — болтай, рассказывай всем.

— А что болтать-то? Я рассказал ей правду.

— Какая гадость! — сказала Оли. — Почему же папа…

— Мог не успеть. Или это правительственная тайна.

— Ну… тайна, — вдруг как-то очень грустно и по-взрослому сказала Оли. — Политоры вполне могут не доверять Горгонерру вообще, к тому же так приятно считать, что вы гости. — Вдруг она резко сменила тему: — У вас с собой кольво, да? А где он?

— Принести? Я забыл его взять с собой наверх.

— Ой, и не надо. Он же ядовитый. Зубастый!

— Да ну, какой он там ядовитый. Кольво как кольво.

— Лучше не надо! (И вдруг.) Ты хочешь меня поцеловать?

«Инопланетянку?» — почему-то с ужасом подумал я.

— Я — не знаю, — прошептал я. — Я… ну я…

— И ты не боишься меня обидеть?! — надменно спросила Оли. — Он, видите ли, не знает!

— Да, боюсь. Или нет, не знаю, не знаю… — забормотал я. — У нас, на Земле, это, ну, я не знаю…

— У вас это по-другому, да? — обрадовалась она. — Да?

— Да, — сказал я. — Не так сразу, что ли, я не знаю…

— Ну, хорошо, — сказала она. — Я не очень-то поняла, но я не сержусь. Если ты захочешь, ты скажешь, да? Скажешь?

— Да, — сказал я, на полчаса — так мне показалось — опустив голову. И тут же нас пригласили вниз.

Я взял на руки Сириуса, чтобы Оли не боялась, зажал ему мордочку ладонью, и она его погладила, касаясь рукой моей руки. Ее рука была теплой и очень гладкой. Нежной.

— Митя, — сказал Орик. — Завтра никаких официальных встреч не будет: в стране легкий бунт, но я не тот человек, которого мечтает видеть Горгонерр, к тому же я ваш гид. Подумай, как нам лучше провести время.

— Спасибо, уль Орик, — сказал я. — Мне бы хотелось с утра сходить в планетарий.

— Отлично, — сказал он. — Я прилечу к концу завтрака. Мы с папой проводили их до лифта, они залезли в кабину, и, уже уезжая вниз, исчезая, Оли успела погрозить мне пальцем, я покраснел, но папа не заметил.

— С вашего разрешения я задержусь, — сказала Пилли. — Приберусь чуть-чуть… И есть мысль.

— Конечно! — сказал папа. — И уборка ни при чем.

— Спасибо, — сказала Пилли. — Мысль тяжкая, но… Я почти убеждена, окажись у нас годное для вас топливо, так что вы и сами могли бы добраться до Земли, квистор бы вам его не дал. Он даст задание тому же Карпию, и тот опять внутри своей машины «довезет» вас до той точки, где он вас любезно принял на борт. А дальше варианты: покончить с вами там, в космосе… или…

— Вы опасный человек, Пилли, — сказал папа. — Добрый…

— Наиболее вероятно, что Карпий выпускает вас, милое прощание, и вы уходите к Земле, а Карпий — чуть обратно. Но на расстоянии, когда вам никак будет не прощупать Карпия, он легко прощупает вас, и курс на Землю станет для него очевидным.

— Это серьезно. Дальше, Пилли, — сказал папа.

— Один из наших кораблей-гигантов садится на Землю, вы его тепло принимаете, начинаются дружеские отношения, переходящие в деловые; земляне скоро поймут, что на них давят по линии их ресурсов, и я не знаю, как вам это понравится. Но вы в вежливой форме узнаете также, что по договоренности с нашими двадцатью кораблями, оставшимися в космосе, корабль, сидящий на Земле, обязан каждый час выходить с ними на связь. Достаточно одного срыва связи, и корабль, наш, сидящий на Земле, если успевает — уходит в космос, а летающие двадцать атакуют Землю, от которой ничего не останется. Еще раз: я слушала, что вы говорили Горгонерру на беседе в доме правительства. Судя по вам — земляне отчаянные и гордые… люди, и вы не потерпите давления экипажа севшего к вам этого, первого, корабля. Вот почему я бы очень не хотела, чтобы Горгонерр, отпустив вас, узнал дорогу на Землю.

— Черт знает что такое! — Папа резко встал.

— Черт? — спросила Пилли. — Что он знает?

— Ай, ладно. Потом. По логике получается, что если так и будет и нас повезет Карпий, то просто лучше, чтобы нас с Митькой не стало, но и не стал бы известен курс на Землю. Этак можно не столько убийства бояться, сколько думать о самоубийстве.