Где папа? - [23]
— У меня тоже с ней раскрывается, — сказала я, — я с ней болтаю не затыкаясь. В школе бы удивились.
— Да, я вот тоже сейчас… — зачем-то сказал Костя.
Зря он это… Я вдруг ощутила себя болтливой дурочкой. Распинаюсь тут перед ним. А он, оказывается, к такой не привык. Я скрестила руки на груди и отвернулась к окну. А там как раз таджики затаскивали свои тюки в проходную колонии.
— Давай, давай, — продолжил Костя, — набирайся опыта. Будешь потом нам с Иркой помогать.
— Да какой там опыт… Я всего один раз памперс меняла. И то криво надела. Всё съехало, и она мимо написала.
— Памперсы — это не главное. Главное — тебе хочется быть с ней. Играть и развлекать. Памперсы по-любому придётся менять. А вот просто с ребёнком тусоваться… Я имею в виду, когда свой ребёнок. Ну, или не свой. Тут вроде как выбор есть. Необходимости нет, понимаешь… Памперс сменил, покормил, игрушки навороченные сунул — а сам свободен. Сиди в интернете, делай что хочешь. А лучше бабушке сдай — вообще без забот.
— Некоторые сидят с бабушками, — возразила я, — у которых родители работают.
— А, отговорка любая сгодится, если тебе неохота с ребенком быть, — отмахнулся Костя. — У нас папа приходил с работы и первым делом шёл со мной в футбол играть. Мы рядом с лесом жили. Там площадка была.
— До ужина прямо?
— Нет, ну ужинал, конечно, сначала. Потом играть шёл. На баскетбол мы с ним ездили по выходным. А вечером все вместе в лото играли. С бочонками. Понимаешь, про что я?
— Конечно. Мне тоже с вами нравилось в «Дженгу» играть, — призналась я, — когда вы ещё с нами жили.
— Серьёзно? — удивился Костя и даже глаза открыл. — А я думал, тебя это бесит. Ты такая мрачная сидела.
— Это потому, что ты меня заставлял картошку чистить, — засмеялась я.
— А, это, ну конечно…
— Ты говорил: картошку будешь? Я говорю: буду! А ты: тогда приходи, помогай чистить!
— Ну и? — не понял Костя.
— Это обидно звучало. Как будто ты меня ловишь.
— Ну извини.
— Да ладно уже…
Я откинулась на сиденье.
— И чего мы четыре часа будем делать? — вздохнула я. — И книжки никакой не взяла.
— У тебя же в рюкзаке полно было!
— Так это папе. Я их передала с Иркой. И потом, сама-то я их прочла.
— Что делать, хм… Да дел полно! Сначала поспать надо. Потом на станцию поедем — билет обратный вашей маме на понедельник брать. Потом будем кино смотреть. Я сериальчик качнул нормальный.
— Ну… ты же его один хотел посмотреть? — нерешительно сказала я.
— Ага. Но с тобой вдвоём тоже можно. Ты же…
Я замерла. Вот сейчас, сейчас он скажет, какая я. Какая же я, всё-таки?
Но Костя замолчал. Я заглянула ему в лицо. Он спал. Нет… Не пойдёт.
— Костя, — затормошила я, — что «ты же»? Какая я?
— Нормальная! — сказал он. — А если ещё поспать дашь, так женюсь на тебе вместо Ирки!
Сериал
Когда мы проснулись, то сначала съездили на станцию и купили маме билет. Потом вернулись, но внутрь, за шлагбаум, нас уже не пустили, и мы остановились на площадке перед будкой охранника.
Костя достал бутерброды с сыром и термос с чаем. Я бы поела чего посущественней, но у него больше ничего не было. Я-то думала, мама меня там, у папы покормит. Она много всего взяла, чтобы нам с Иркой хватило. Костя разделил четыре бутерброда пополам, и мне стало стыдно — человек только на себя рассчитывал, а я отбираю половину.
— Давай я только один? — предложила я.
— Нормально, — отмахнулся он, — у меня ещё шоколадка есть. И на обратном пути зарулим куда-нибудь.
Чай у Кости был очень вкусный, крепкий, с лимоном и сахаром. Настоялся в термосе. Пока я его пила, он включил ноутбук и нашёл там свой сериал. Сериал оказался про врачей и назывался «Доктор Хаус».
Мы поставили ноут на Иркино сиденье, Костя поднял своё, я села за ним. Он немного боком смотрел, но сказал, что ему удобно.
Сериал был ничего, смешной, особенно когда этот чокнутый Хаус препирался с коллегами. А потом показали мальчика, который согласился на пункцию, чтобы спасти брата. Стать каким-то донором, что ли. В общем, ему эту пункцию делать сначала не разрешали, родители были против, а потом один доктор тайком сделал, и все накинулись на этого доктора. А пункция всё равно не помогла. И два эти брата смотрели друг на друга через стекло молча, и было видно, как им обоим плохо.
И вот тут до меня кое-что дошло. То есть я понимаю, что это сериал и люди в нём не настоящие, кончатся съёмки — пойдут домой или в кафе, тортики лопать, — но меня пробрало. Просто пришло в голову: папа-то здоров. Лекарства ему мама передаёт от давления. Но в целом — он здоров всё же.
— Вот, — сказал Костя, — смотри, как в жизни бывает. А ты куксишься.
— Не в жизни, а в кино, — поправила я, но удивилась — опять мы с ним совпали во мнениях.
И ещё было… Я расскажу всё-таки. В этом сериале двое врачей молодых, парень с девушкой, друг в друга влюблены. И показали, как они к девушке домой пришли, и вдруг он на неё набросился с поцелуями и стал одежду срывать.
Мама бы сразу переключила на другой канал. А Костя смотрел. Только сказал таким дурацким голосом:
— Ой-ёй-ёй. Я надеюсь, ты там закрыла глаза?
— Закрыла, — сказала я, а на самом деле смотрела.
Ничего такого не показали. Ну стащил он с неё джемпер, да и всё, дальше опять про этих пацанов началось. Но я подумала, что Костя на равных со мной смотрел. Как со взрослым человеком.
Каждое лето я провожу в небольшом селе Аксиньино, под Звенигородом. Однажды я услышала историю о девочке из соседней деревни, которая пыталась навещать бабушку-соседку. Казалось бы, что тут такого? Однако на девочку ополчились все: и родители, которые считали, что она напрасно теряет время, и друзья, которые не видели смысла в том, чтобы ходить в гости к чужому пожилому человеку. Девочка взбунтовалась, но родители настояли на своём: она не должна тратить время на то, без чего, по их мнению, можно легко обойтись.
Повесть Юлии Кузнецовой «Дом П» – это рассказ о самой обычной семье, с мамой, папой, двумя дочками и бабушкой. Папа Сережа и мама Таня ходили на работу, Вика – в школу, Тина – в сад. А бабушка Женя сидела дома. Она была очень доброй, заботливой и больше всего на свете боялась огорчить сына, папу девочек, ну и, конечно, остальных членов семьи. Например, чтобы никого не пугать, она не говорила, что вообще-то не сериалы смотрит, а занимается боксом. Однажды папа встретил своего одноклассника, и тот рассказал ему, что он теперь директор одного чудесного места, где старички и старушки могут отдохнуть от забот.
«Курсы и море» – эти слова, произнесённые по-испански, очаровали старшеклассницу Машу Молочникову. Три недели жить на берегу Средиземного моря и изучать любимый язык – что может быть лучше? Лучше, пожалуй, ничего, но полезнее – многое: например, поменять за те же деньги окна в квартире. Так считают родители.Маша рассталась было с мечтой о Барселоне, как взрослые подбросили идею: по-чему бы не заработать на поездку самостоятельно? Есть и вариант – стать репетитором для шестилетней Даны. Ей, избалованной и непослушной, нужны азы испанского – так решила мать, то и дело летающая с дочкой за границу.
Эта книга — сборник весёлых рассказов о девчачьей дружбе. Хорошо, когда подружка рядом и готова прийти на помощь. Тогда и к зубному идти не страшно, и с грудным младенцем справиться пара пустяков, и любая диета нипочём. А если случается ссора, то за ней всегда следует примирение. Ведь у настоящих подружек, как поётся в известной песне, всё пополам: и огорчения, и радость.Для читателей среднего школьного возраста.
Гришка невыносим, а мама его постоянно поддерживает! В этом Маша уверена на все сто. Маша — вредина, которая вечно маме поддакивает! В этом ни капли не сомневается Гришка. А мама считает, что у нее замечательные дети, пусть с ними и не всегда просто. Гришка и Маша — брат с сестрой, которые ссорятся и мирятся по три раза на дню. Даже на каникулах, даже любуясь красотами Старого города и Домским собором, даже когда оба уже и ссориться устали, и мириться. Следить за их весёлыми каникулами в Риге именно поэтому так увлекательно: энергия у обоих не заканчивается, а умение попадать в забавные истории — только развивается день ото дня! Зоопарк, музей шоколада, купание в ледяной Балтике — развлечений у Маши, Гришки и их родителей хоть отбавляй.
«Первое апреля» — сборник смешных рассказов о забавных проделках современных мальчишек и девчонок в школе и дома.Авторы этой весёлой книги — замечательные прозаики и поэты, пишущие для детей, лауреаты многих литературных премий Сергей Махотин, Тамара Крюкова, Елена Габова, Анна Никольская, Владимир Борисов, Юлия Кузнецова, Анна Игнатова, Дмитрий Сиротин.Для среднего школьного возраста.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Лариса Румарчук — поэт и прозаик, журналист и автор песен, руководитель литературного клуба и член приемной комиссии Союза писателей. Истории из этой книжки описывают далекое от нас детство военного времени: вначале в эвакуации, в Башкирии, потом в Подмосковье. Они рассказывают о жизни, которая мало знакома нынешним школьникам, и тем особенно интересны. Свободная манера повествования, внимание к детали, доверительная интонация — все делает эту книгу не только уникальным свидетельством времени, но и художественно совершенным произведением.
Повесть «Федоскины каникулы» рассказывает о белорусской деревне, о труде лесовода, о подростках, приобщающихся к работе взрослых.
Рассказы о нелегкой жизни детей в годы Великой Отечественной войны, об их помощи нашим воинам.Содержание:«Однофамильцы»«Вовка с ничейной полосы»«Федька хочет быть летчиком»«Фабричная труба».
В непримечательном маленьком городишке, где-то под Костромой жизнь давно расстроилась и теперь больше походит на горячечный сон. Жители ищут мифический метеорит, выращивают анаконд в бане, играют в американский футбол и сжигают собак на погребальных кострах.Вокруг города зияют в земле необъяснимые и зловещие провалы, будто по инерции из старых шахт продолжают взлетать ракеты. А главный герой Никита Слащёв выбирает между жизнью и смертью.
Коля Кашкин и другие слегка взрослые герои этой повести подолгу живут в больнице. Никто из них не выписывается оттуда навсегда. Все возвращаются — рано или поздно.Писатель Николай Назаркин едва упоминает диагнозы, совсем не описывает болезненных процедур, больничной тоски и страхов: его интересует жизнь. Занятия, приметы, привычки и фантазии неунывающих пациентов детской больницы колонистов Мандариновых островов.