Гавел - [154]

На следующий день в Лондоне нам потребовалось предпринять несколько пеших прогулок. Президент и большинство его советников были слегка удручены французской историей – особенно той ее частью, которая касалась их одежды. Счастливчики вроде меня имели костюмы, в которых женились. У президента был костюм, в котором он щеголял на церемонии собственной инаугурации. Но все это никак не годилось для обеда с королевой в Букингемском дворце. Нам всем очень повезло, что в президентской канцелярии был знаток моды Карел Шварценберг. Новый костюм ему не требовался, но зато он знал, где его можно купить. Пока президент осматривал Вестминстерский дворец, небольшая группа советников устремилась следом за Князем в универмаг «Хэрродс», где Князь, потратив собственные средства, сделал все, чтобы делегация на встрече с королевой выглядела достойно. Когда спустя двадцать лет я вручал королеве верительные грамоты, она все еще помнила детали беседы, происходившей во время того давнего обеда.

О британской монархине Гавел упорно думал и за ужином, который в его честь устроила на Даунинг-стрит 10 Маргарет Тэтчер. То ли четыре, то ли пять перемен блюд, перемежаемых речами, – а Гавел уже изнемогал от желания закурить. Его настроение ничуть не улучшилось, когда ему сообщили, что предаться пороку он сможет только после произнесения заключительного тоста верности – «За королеву». Ему еще повезло: нынешний президент вообще не дождался бы такого разрешения.

Ужину предшествовали деловые рабочие переговоры. Маргарет Тэтчер не скрывала своего отношения к Горбачеву (позитивное), к объединению Германии (настороженное), к Европе (сдержанное), демократии (спокойное) и свободному рынку (восторженное). Светская болтовня занимала ее не особо, так же как и театр и философия. В Лондоне она выступила в роли внимательной хозяйки, а вот два месяца спустя в Праге, даже не отложив в сторону сумочку, с порога принялась читать Гавелу подробную лекцию о том, что он сделал правильно (многое), а что – нет (кое-что). Она производила впечатление чуть ли не инопланетянки, однако Гавелу это нимало не мешало восхищаться ею. Но политическая философия, стиль жизни и манеры разительно отличали его от Железной леди. Один из гостей того ужина на Даунинг-стрит даже якобы сказал, что «никогда прежде ему не приходилось видеть друг рядом с другом двух столь различных людей»[848]. Милые реплики и острые словечки, безусловно, помогают усваивать то, что подают к столу на британских официальных ужинах, но в этом случае замечание было неверным. Редкий политик в состоянии руководствоваться собственными убеждениями, невзирая на последствия; Гавелу и Тэтчер это удавалось.

В апреле президент посетил Израиль, прежде приняв в Праге Шимона Переса и возобновив дипломатические отношения между странами во время визита в Чехословакию министра иностранных дел Моше Аренса. В соответствии со своей примирительной миссией Гавел принял и Ясира Арафата. Президент даже хотел воспользоваться своим непререкаемым моральным авторитетом для того, чтобы выступить посредником и попытаться как-то помочь разрешению ближневосточного кризиса, но ни ему, ни его сотрудникам не хватало необходимых конкретных знаний. Разумеется, ни Арафат, ни тогдашний израильский премьер Ицхак Шамир не проявляли особого энтузиазма по поводу инициативы Гавела. «Ориент-хаус» в Восточном Иерусалиме, который тогда еще функционировал как неформальный центр Организации освобождения Палестины в Святом городе, стал свидетелем сердечной, но безрезультатной встречи президента с Ханан Ашрауи, видной деятельницей ООП, которая в то время – благодаря CNN – была главной палестинской звездой, и другими представителями Палестины. Для делегации президента это стало первой попыткой заняться миротворческой деятельностью. Процесс мирного урегулирования в тех местах сопровождается то ослаблением напряженности, то ее эскалацией: мы своими глазами видели на крышах израильских снайперов, наблюдавших через оптические прицелы за передвижением израильских правительственных лимузинов. Ощущение смятения усиливалось еще и из-за своеобразия структуры Старого Города с его запутанной сетью старых улочек, словно отражающей сложность самого ближневосточного конфликта. Во время государственного ужина, устроенного израильским президентом в честь его чешского коллеги, атмосфера еще больше накалилась, хотя напряженность и всеобщее возбуждение никак не были связаны ни с Гавелом, ни с возобновлением дипломатических контактов, ни с крушением железного занавеса. Израильтяне перешептывались на иврите, обменивались записками и выбегали из-за стола как раз тогда, когда пора было приступать к основному блюду. Все, кроме чешских гостей, явно понимали, что происходит. И только утром Гавелу объяснили, что он стал свидетелем неудачной попытки Шимона Переса парламентским путем отправить в отставку правительство Шамира, вошедшей в израильскую историю под названием «зловонный трюк».

Сумятицу вызвал и чуть не ставший роковым инцидент в отеле «Царь Давид», где ночевал Гавел. Утром его личный секретарь Мирослав Квашняк – неистощимый на всяческие выдумки оригинал – переоделся в купленную им накануне