Фуку - [27]

Шрифт
Интервал

Почти напоследок:
эпоха на мне поплясала —
                                                от грязных сапог до балеток.
Я был не на сцене —
                                         был сценой в крови эпохальной и рвоте,
и то, что казалось не кровью, —
                                                       а жаждой подмостков,
                                                                                                подсветок, —
я не сомневаюсь —
                                        когда-нибудь подвигом вы назовёте.
Почти напоследок:
я — сорванный глас всех безгласных,
                                                                     я — слабенький след всех
                                                                                                                        бесследных,
я — полуразвеянный пепел
                                                   сожжённого кем-то романа.
В испуганных чинных передних
                                                       я — всех подворотен посредник,
исчадие нар,
                     вошебойки,
                                          барака,
                                                         толкучки,
                                                                          шалмана.
Почти напоследок:
я,
    мяса полжизни искавший погнутою вилкой
                                                                                  в столовских котлетах,
в неполные десять
                                   ругнувшийся матом при тёте,
к потомкам приду,
                                 словно в лермонтовских эполетах,
в следах от ладоней чужих на плечах
                                                                 с милицейски учтивым «пройдёмте!».
Почти напоследок:
я — всем временам однолеток,
земляк всем землянам
                                          и даже галактианам.
Я,
    словно индеец в Колумбовых ржавых браслетах,
«фуку!» прохриплю перед смертью
                                                                 поддельно бессмертным
                                                                                                              тиранам.
Почти напоследок:
поэт,
              как монета петровская,
                                                       сделался редок.
Он даже пугает
                          соседей по шару земному,
                                                                          соседок.
Но договорюсь я с потомками —
                                                        так или эдак —
почти откровенно.
                               Почти умирая.
                                                            Почти напоследок.

Гавана — Гуернавака — Лима — Манагуа — Санто-Доминго — Каракас — станция Зима — Венеция — Магадан — Гульрипши — Переделкино. 1963–1985



Еще от автора Евгений Александрович Евтушенко
Ягодные места

Роман "Ягодные места" (1981) увлекательный и необычный, многослойный и многохарактерный. Это роман о России и о планете Земля, о человечестве и человеке, об истории и современности. "Куда движется мир?" — этот главный вопрос всегда актуален, а литературное мастерство автора просто не может не удивить читателя. Евтушенко и в прозе остается большим настоящим поэтом.


Волчий паспорт

Свою первую автобиографию Евгений Евтушенко назвал "Преждевременной автобиографией". "Волчий паспорт" он именует "биографией вовремя". Это мозаика жизни поэта, написавшего "Бабий Яр" — возможно, самое знаменитое стихотворение XX века, поэта, на весь мир провозгласившего свой протест против `наследников Сталина`, вторжения брежневских танков в Прагу, диссидентских процессов. В этой книге — его корни, его четыре любви, его иногда почти детективные приключения на земном шаре, его встречи с Пастернаком, Шостаковичем, Пикассо, Феллини, Че Геварой, Робертом Кеннеди…


Голубь в Сантьяго

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Северная надбавка

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Счастья и расплаты

Евгений Евтушенко – один из самых известных поэтов из плеяды 60-х, где каждый – планета: Ахмадулина, Рождественский, Вознесенский, – напет и разнесен на цитаты…Эту книгу переполняют друзья, близкие и родные автору люди, поэты и писатели, режиссеры и актеры. Самый свойский, социальный поэт, от высей поэтических, от мыслей о Толстом и вечности, Евтушенко переходит к частушке, от частушки к хокку, затем вдруг прозой – портреты, портреты, горячие чувства братства поэтов. Всех назвать, подарить им всем еще и еще глоточек жизни, он занят этим святым делом, советский АДАМ, поэт, не отрекшийся от утонувшей уже АТЛАНТИДЫ.


Братская ГЭС

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Рекомендуем почитать
Дорога в бесконечность

Этот сборник стихов и прозы посвящён лихим 90-м годам прошлого века, начиная с августовских событий 1991 года, которые многое изменили и в государстве, и в личной судьбе миллионов людей. Это были самые трудные годы, проверявшие общество на прочность, а нас всех — на порядочность и верность. Эта книга обо мне и о моих друзьях, которые есть и которых уже нет. В сборнике также публикуются стихи и проза 70—80-х годов прошлого века.


Берега и волны

Перед вами книга человека, которому есть что сказать. Она написана моряком, потому — о возвращении. Мужчиной, потому — о женщинах. Современником — о людях, среди людей. Человеком, знающим цену каждому часу, прожитому на земле и на море. Значит — вдвойне. Он обладает талантом писать достоверно и зримо, просто и трогательно. Поэтому читатель становится участником событий. Перо автора заряжает энергией, хочется понять и искать тот исток, который питает человеческую душу.


Англичанка на велосипеде

Когда в Южной Дакоте происходит кровавая резня индейских племен, трехлетняя Эмили остается без матери. Путешествующий английский фотограф забирает сиротку с собой, чтобы воспитывать ее в своем особняке в Йоркшире. Девочка растет, ходит в школу, учится читать. Вся деревня полнится слухами и вопросами: откуда на самом деле взялась Эмили и какого она происхождения? Фотограф вынужден идти на уловки и дарит уже выросшей девушке неожиданный подарок — велосипед. Вскоре вылазки в отдаленные уголки приводят Эмили к открытию тайны, которая поделит всю деревню пополам.


Необычайная история Йозефа Сатрана

Из сборника «Соло для оркестра». Чехословацкий рассказ. 70—80-е годы, 1987.


Как будто Джек

Ире Лобановской посвящается.


Петух

Генерал-лейтенант Александр Александрович Боровский зачитал приказ командующего Добровольческой армии генерала от инфантерии Лавра Георгиевича Корнилова, который гласил, что прапорщик де Боде украл петуха, то есть совершил акт мародёрства, прапорщика отдать под суд, суду разобраться с данным делом и сурово наказать виновного, о выполнении — доложить.