Французская военная миссия в России в годы Первой мировой войны - [22]

.

Успехи коллеги Пенсмена вдохновили его принять решение поддержать его работу в пределах штаба армии. В качестве полигона для прослушивания телефонных переговоров была избрана 5-я армия генерала Гурко, в которой уже не в первый раз испытывались новые методы борьбы с противником: как уже упоминалось, в рядах 5-й армии налаживал аэрофотосъемку Люберсак. Более того, Оливари по собственной инициативе принял решение «объединить два в одном» и принялся работать на ниве радиоперехвата также в полосе действия 5-й армии, параллельно опытам Пенсмена с телефонной прослушкой.

Представляется нелишним привести обширную цитату Оливари о состоянии русской службы радиоперехвата и результатах его деятельности у генерала Гурко:

«Пятая армия располагала тремя хорошо оснащёнными постами с немецким оборудованием[224]. Один из этих постов был предназначен для обеспечения радиотелеграфной связи между станциями других русских армий; второй занимался радиоперехватом немецких станций, последний был занят радиопеленгацией. Но со временем один из них тоже принялся за радиоперехват.

Таким образом, существовала очень насыщенная сеть, благодаря которой никакая из немецких передач не ускользнула бы. Чтобы судить о ней, мы запросили у полковника, начальника TSF, протоколы прослушивания с трёх постов 5 армии: Двинск-1, Двинск-2 и Опса (находилась в 40 километрах от Двинска). За период с 1 по 14 июля, было идентифицировано 143 немецких радиограммы, первая станция приняла, более или менее хорошо 88, вторая зарегистрировала 89, что же до третьей, располагавшейся в Опсе, в протоколе фигурировало 79 радиограмм.

Первый вывод: русские «слушают» недостаточно.

Качество прослушивания оставалось средним, в действительности из 143 радиограмм, только одна была получена сразу тремя станциями и ещё девять — двумя из них.

Второй вывод: русские «слушают» плохо.

Эти радиограммы, отправленные в Псков, были изучены с большей или меньшей быстротой и более или менее тщательно, они были переписаны на латинице, зашифрованы и отправлены потом Верленом в Париж.

Процент радиограмм, над которыми была проведена работа на месте, составляет порядка 32 %»[225].

«С 4 по 9 августа, в новом докладе было показано, что 60 % радиограмм теперь можно использовать, некоторые из которых были даже одинаково приняты тремя постами».

«Для того, чтобы наша организация была полноценной, я добавил, что будет необходимо создать главный пост со стратегическим значением на Северном фронте, для координации действий всех радиостанций фронта»[226].

Сомнительно, что миссия дала хорошие результаты. Инспектировавший 5-ю армию полковник Рампон в конце октября 1916 года отмечал, что телефонная связь плохо организована и плохо защищена[227]. Вряд ли можно предполагать, что при сложностях с организацией собственной связи, наши войска демонстрировали оглушительные успехи в прослушивании телефонных переговоров противника.

Интенсификация французских и английских поставок военных материалов в Россию требовала их своевременной доставки в промышленность и на театры военных действий, что было возможно только при отлаженной логистике. Своим известным высказыванием «Россия уподобилась заколоченному дому, в который можно было проникнуть только через дымовую трубу»[228] генерал Головин охарактеризовал сложившееся в результате блокады положение, существенно осложнившее вопросы транспортировки поступавших от союзников военных материалов. В центре внимания отныне была пропускная способность железных дорог внутри страны, состояние железнодорожной и морской инфраструктуры в целом. Известно, что наиболее густая сеть железных дорог приходилась на Центральную Россию и западные губернии, в то время как Север и Дальний Восток значительно уступали по этому показателю. Например, основной северный порт Архангельск был связан с остальной территорией страны единственной узкоколейной веткой.

Кризис снабжения в условиях блокады Российской Империи стал осознаваться французами с весны 1915 года. Вышеупомянутые проблемы с состоянием железных дорог обозначил генерал По во время своей первой поездки в Россию. Тогда это ещё не вызывало серьёзной тревоги, однако со временем проблема стала все чаще звучать на страницах рапортов военного и военно-морского атташе, офицера связи. В середине декабря 1915 года военно-морской атташе Жан-Жюль Галло[229] докладывал Морскому министерству Франции, что возможность России возобновить наступление напрямую зависит от своевременных поставок винтовок, пушек, военных материалов, но доступ в порт Архангельск чрезвычайно затруднён и «более сотни пароходов на сегодняшний день ожидают разгрузки»[230].

В июне 1916 года в Россию из Парижа направился майор Делален из 4 бюро Генштаба. Пьер Паскаль вспоминал о нем как о первоклассном специалисте в области военной логистики: «Это он в Генштабе готовил транспортировку для Восточного Экспедиционного Корпуса и Восточной Армии. Экспедиция была организована за восемь дней; в воскресенье 20 февраля его вызвали на совещание в морской Генштаб, а 2 или 3 марта 1-я дивизия высадилась с заправленными автомобилями и провиантом на месяц! Он не потерял ни единого судна <…>. Даже транспортировка сербской армии не стоила ни единого человека»