Первая мировая война, ставшая роковым событием XX столетия и сегодня остается одной из самых актуальных тем: ведущие французские историки Стефан Одуэн-Рузо и Анетт Беккер говорят о ее «трагическом обновлении» в современном мире: война не закончилась, она началась снова, «в 1992 году в новостных сводках, как и в 1914, зазвучало Сараево»[1]. Эту мысль разделяют некоторые отечественные публицисты: искусствовед М. Трофименков в статье «Поколение мертвых» заметил: «О любом поколении можно сказать, что в отмеренный ему час оно «ушло». О любом, но только не о «потерянном». Его дети, внуки, правнуки воспроизводили и продолжают воспроизводить его опыт, зажигая и проигрывая новые войны на старых полях сражений: в оперативных сводках — привычные имена: Сараево, Мосул, Луганск»[2]. Актуализация «неразрешенного наследия» Первой мировой осложняется тем, что российская и европейская память о войне расколота. Как отмечают немецкие исследователи в журнале «Восточная Европа»: «войну на Западе удалось поместить в пространство межнациональной памяти, которое делят между собой французы, бельгийцы, британцы и, с известной оговоркой, даже немцы. В этой памяти Запада и сегодня практически нет места войне на Восточном фронте»[3]: данный сюжет относится к числу маргинальных. С другой стороны, и для отечественной памяти о Первой мировой войне Западный фронт остаётся недостаточно известным. События Революции 1917 года также не способствуют становлению исторического взаимопонимания, раскалывая Антанту уже по идеологическому признаку. Сюжет о деятельности французской военной миссии в России — один из примеров взаимодействия русского и западного миров, позволяющий преодолеть раскол в исторической памяти России и Европы, продемонстрировать опыт продуктивного и контрпродуктивного взаимодействия стран Антанты на фоне войны и Революции.
В этой связи диссертация также апеллирует к проблеме союзничества и объединения военных усилий: важнейшей особенностью Первой мировой войны стал её коалиционный характер, осуществлявшийся между воюющими блоками через согласование стратегических планов, поставки вооружения и боеприпасов, обмене разведывательной информацией и др.[4] Как отмечает А.Ю. Павлов, русский и французский фронты были главными фронтами Первой мировой войны, чья теснейшая связь стала видна уже во время первых сражений кампании 1914 г., тем не менее, проблема русско-французского стратегического взаимодействия не подвергалась в отечественной историографии должному осмыслению[5].
Сюжет, посвящённый истории становления, развития и деятельности французской военной миссии в России актуален и с точки зрения современных подходов в военной истории. Французский исследователь Лоран Эннингер, обобщивший опыт методологических изысканий в области военной истории, полагал перспективным направлением изучение эволюции военных структур и их влияния на практику войны[6]. Несмотря на то, что с момента постановки проблемы прошло более 15 лет, комплексная история французской армии, как и история эволюции её отдельных институтов, не была написана[7].
Обращаясь непосредственно к сюжету о французской военной миссии, отметим отсутствие как в отечественной, так и в зарубежной историографии комплексных исследований по данному вопросу. Советская традиция рассматривала союзнические миссии, в основном, как инструмент антибольшевистской политики, вписывала их в контекст межсоюзнической интервенции. В свою очередь, рост интереса к вопросам взаимодействия стран Антанты, в частности, России и Франции, как и появление более объективных исследований, произошли сравнительно недавно: в последние два десятилетия. Отсутствие должной проработки данной проблематики привело к тому, что французская военная миссия (равно как и работавшие в России дипломаты и гражданские служащие Третьей республики) оказалась полностью исключены из пространства исторической памяти о войне и Революции в массовом сознании[8].
Таким образом, актуальность темы диссертационного исследования обусловлена необходимостью преодолеть отсутствие понимания действительной роли французской военной миссии в России в годы войны и Революции 1917–1918 гг. При этом необходимость актуализации данной темы не исчерпывается переосмыслением революционных событий в России. В отечественной науке просматривается недостаточный исследовательский интерес к одному из выдающихся феноменов XX века — левому движению, как отечественному и международному. Между тем, левая идея может рассматриваться в качестве серьёзного фактора взаимодействия, как вносившего раскол в ряды официальных представителей Третьей республики, так и служившего потенциальной платформой для налаживания, силами неофициальных агентов Антанты, отношений между Советской Россией и союзниками в 1917–1918 гг.
В качестве объекта исследования выступает французская военная миссия в России в годы Первой мировой войны. Предметом исследования является эволюция французского военного представительства в России в условиях коалиционной войны.
Степень изученности проблемы. Несмотря на то, что французская миссия была наиболее значительным по численности и влиянию представителем Антанты на территории России, её деятельность стала объектом пристального внимания историков лишь в последние два десятилетия. Можно сказать, что историографии вопроса, как таковой, пока не сложилось. В связи с данным обстоятельством, французская миссия, если и упоминается, то, как правило, в контексте того или иного исследования. Поэтому представляется целесообразным разбить историографию на две части: первая посвящена проблемам функционирования французской военной миссии в годы Первой мировой войны и межсоюзническому взаимодействию России и Франции, вторая затрагивает проблемы деятельности миссии в годы Революции и Гражданской войны, включая иностранную интервенцию. При этом историографическая традиция, разрабатывавшая вопросы антисоветской деятельности миссии более обширна, но тематически и концептуально, скорее, бедна, так как длительное время советскими специалистами по франко-русским отношениям первой половины XX века рассматривался крайне ограниченный круг сюжетов, связанных с деятельностью Миссии в 1917–1918 гг.: «заговор Локкарта», участие в диверсионных операциях, интервенция, поддержка белых армий. Ко всему прочему описываемая картина была слабо детализированной.
