Французская революція 1789-95 г. въ освѣщеніи И. Тэна. - [16]
Тэнъ, правда, кое-гдѣ упоминаетъ о преобразовательной дѣятельности королевскаго правительства, о такихъ его мѣрахъ, которыя не вытекали изъ принципа привилегій, но онъ касается ихъ только для того, чтобы и о нихъ сказать, что онѣ служили къ упроченію этого принципа. Отъ него совершенно укрылся дуалистическій характеръ древней французской монархіи, это замѣчательное соединеніе феодальной и бюрократической политики. Такимъ образомъ, положеніе монархіи въ до-революціонной Франціи у Тэна неполно охарактеризовано, и этимъ затруднено правильное разрѣшеніе одной изъ существенныхъ задачъ историка революціи — вѣрное опредѣленіе отношеній революціи къ принципу государственной власти.
Причину такого недостатка не трудно указать. Она заключается отчасти въ томъ, что Тэнъ увлекся мыслью подвести монархію Людовика XIV подъ категорію привилегій феодальной эпохи, а именно это придало его описанію общественнаго строя королевской Франціи такой яркій колоритъ; главнымъ же образомъ эту причину нужно искать въ свойствахъ таланта Тэна и характерѣ его занятій. Тэнъ — историкъ литературы и притомъ представитель той школы, которая видитъ въ литературныхъ произведеніяхъ преимущественно выраженіе бытовой жизни народа и пользуется ими главнымъ образомъ какъ матеріаломъ для исторіи общества и его культуры. Обратившись къ исторіи, Тэнъ не сдѣлался историкомъ государства, историкомъ-юристомъ; его интересъ попрежнему сосредоточивайся на культурѣ общества, на типахъ и людяхъ. Поэтому и сила его таланта должна была преимущественно проявиться въ тѣхъ частяхъ его сочиненія, гдѣ ему приходится быть живописцемъ общества, описывать его нравы и идеи. Поэтому вторая книга — «Нравы и характеры» по интересу, по оригинальности и по общему значенію стоитъ гораздо выше первой.
Сколько разъ были описаны роскошь и великолѣпіе двора Людовика XIV и расточительная обстановка, среди которой Людовикъ XV провелъ полвѣка! Кто не знакомъ съ Версальскимъ дворцомъ и садомъ! Кто не видѣлъ изображеній тогдашней придворной обстановки и кто не читалъ много разъ о свѣтскихъ французскихъ салонахъ! Изображать вновь этотъ всѣмъ знакомый міръ, перечислять придворныя должности, приводить цифры громадныхъ суммъ, которыя тратились на королевскій столъ, на прислугу, экипажи и версальскія празднества, на всю роскошь французскаго двора, который въ этомъ отношеніи долго былъ образцомъ для всей Европы — это задача чрезвычайно трудная для историка, который желаетъ быть оригинальнымъ и не хочетъ наскучать читателю, повторяя общеизвѣстные факты. Тэнъ блистательно исполнилъ эту задачу. Подобно тому, какъ Монтескьё удалось однимъ удачнымъ словомъ раскрыть жизненный принципъ политическаго строя старой французской монархіи и опредѣлить типъ этой политической формы, ея существенное отличіе отъ аналогическихъ формъ, — такъ, можно сказать, удалось Тэну открыть принципъ общественной жизни и нравовъ этой монархіи и съ помощью этого принципа сгруппировать безчисленные мелкіе факты и черты въ стройную картину, впечатлѣніе которой неотразимо.
Монархія Людовиковъ — салонъ, въ которомъ король представляетъ хозяина дома; въ этомъ заключается существенная черта новой эпохи въ исторіи Франціи, отъ Мазарини и до 1789 г. На жизни и обстановкѣ французскихъ королей отразились всѣ великія эпохи въ исторіи Франціи, всѣ перемѣны, постепенно совершавшіяся въ ея государственномъ строѣ. Кто хочетъ знать, что такое была Франція при Меровингахъ, тотъ пусть прочтетъ у Ог. Тьерри описаніе усадьбы Хильперика и его жены Фредегунды, описаніе, которое дышитъ наивностью и простотой тѣхъ дикихъ временъ. Кто хочетъ, не читая много мемуаровъ и ученыхъ сочиненій, имѣть наглядное понятіе о Франціи при Людовикѣ XIV, можетъ ограничиться второй книгой Тэна. «Дворъ французскаго короля представляетъ въ эту эпоху, какъ выражается Тэнъ, зрѣлище генеральнаго штаба въ отпуску (en vacances), продолжающемся полтора вѣка, гдѣ главнокомандующій принимаетъ гостей у себя въ салонѣ (tient salon)».
Когда-то, въ первыя времена феодализма, при простотѣ нравовъ и товариществѣ въ лагерѣ и въ замкѣ вассалы лично прислуживали королю, кто заботясь объ его помѣщеніи, кто принося кушанье къ его столу, тотъ помогая ему вечеромъ раздѣваться, другой надзирая за его соколами и лошадьми. И теперь, какъ прежде, они съ шпагой на бедрѣ усердно толпятся вокругъ него, ожидая одного слова, одного знака, чтобъ исполнить его желаніе, и самые знатные между ними исправляютъ по виду должность служителей. Но давно уже великолѣпный парадъ замѣнилъ дѣйствующую рать (action efficace); дворянство давно перестало быть полезнымъ орудіемъ и сдѣлалось изящнымъ украшеніемъ.
