Формы реальности. Очерки теоретической антропологии - [27]

…даже если общество является реальностью особого рода, оно тем не менее не есть государство в государстве; оно — часть природы, более того, оно — ее наивысшее проявление. Область социального — область природы, отличная от других областей природы только своей большей сложностью. Однако невозможно, чтобы природа принципиально отличалась от самой себя здесь и там в своих наиболее существенных аспектах[138].

Но это означает, что первоначальная религия (а Дюркгейма, прежде всего, интересовали «элементарные формы религиозной жизни» вроде австралийского тотемизма) охватывает собой все аспекты коллективного бытия, так что религия первоначально не выделена в некий отдельный институт. Эта невыделенность религии приводит к крайней трудности ее определения. Почти все дефиниции оказываются неприложимы к «элементарной» форме религиозного. Так, Дюркгейм начинает с рассмотрения изначальных оппозиций, которые обыкновенно ложатся в основу дефиниций: например, оппозиция обыденного и сверхъестественного. Сверхъестественное связано с некой тайной, непостижимостью, областью сакрального, отделенной от профанного и контролируемой духами или богами. Но, замечает Дюркгейм, «…нет никаких сомнений, что эта идея появляется в истории религий достаточно поздно, она совершенно чужда не только тем народам, которых называют примитивными, но и всем тем, которые не достигли известной степени интеллектуальной культуры»[139]. И действительно, чтобы появилось чувство таинственного и необъяснимого, должно исчезнуть ощущение совершенно естественного существования тех или иных аспектов «природы» и жизни, то есть необходима дистанция. Но, как замечает Дюркгейм, для представителя очень архаических культур обряды, которыми они пытаются обеспечить плодородие почвы или плодовитость животных, совершенно естественны и являются частью того, как организован мир. В этих обрядах и силах, которые они задействуют, нет ничего таинственного и сверхъестественного. Впрочем, замечает Дюркгейм, и само понятие природных сил — пóзднее и отчасти производится в контексте науки Нового времени. Более того, само «понятие природных сил, весьма вероятно, является производным от понятия сил религиозных»[140] и возникает тогда, когда религия становится автономным институтом:

Для того чтобы стало возможным утверждение, что некоторые факты являются сверхъестественными, требуется наличие представления о том, что существует естественный порядок вещей, то есть что явления во Вселенной связаны между собой необходимыми отношениями, которые называются законами. Как только признается такой принцип, все то, что нарушает эти законы, должно необходимо представляться находящимся как бы вне природы и, соответственно, вне разума[141].

Для того чтобы появилось иррациональное и сверхъестественное в природе, мы должны дистанцироваться не только по отношению к первичным коллективным представлениям, но и по отношению к природе. Пока мы растворены в ней, мы не можем мыслить законы и идею их нарушения. Дюркгейм писал, что мы сохраняем мышление «примитивных людей» в том, что касается общества и его функционирования. Связано это прежде всего с тем, что мы сегодня слиты с обществом, как раньше были слиты с природной средой. Он замечал, что люди сегодня упорствуют «в иллюзиях, постоянно опровергаемых опытом, лишь потому, что социальные факты кажутся им самой очевидной вещью в мире; потому что они не чувствуют их действительную таинственность»[142]. Дистанцирование, выход из этих иллюзий возможны только благодаря трудоемкому проецированию на общество методов естественных наук, для которых дистанция — основа функционирования.

Тотемизм, считавшийся самой примитивной из известных нам религий, долгое время понимался как такое предельно непосредственное отношение с миром. Ведущий специалист по австралийскому тотемизму Адольфус Питер Элькин считал эту «религию» формой отношения ко всем сторонам жизни: социальной организации фратрий и кланов, сексуальному поведению, смене времен года и т. д. Члены племени для нормальной жизни должны поддерживать гармоничную связь с природой:

Жизнь человека зависит от ее нормального функционирования, от регулярной смены времен года и приплода животных. Жизнь природы и его жизнь очевидно нерасторжимы. <…> Без его ритуальных действий природа не будет способна поддерживать присущий ей порядок[143].

Тотемизм оказывается способом максимально полного включения человека в природу и природы в человека. Это исток персонификации процессов, которые в ней происходят. В итоге создается, как пишет Элькин, вера в единство жизни, в равной мере пронизывающей общество и природу. Организация матримониальных и сексуальных отношений связана с классификаций животных и растений и вписывается в тот же всеобщий и единый порядок:

…группирование природных видов и объектов в качестве дополнительных тотемов, их вписывание в человеческие тотемные группы, фратрии, кланы, секции — это не просто метод классификации природы и тем самым ее включения в социальный порядок, но выражение идеи, что человек и природа образуют единое целое — целое, живое и социальное