Формы реальности. Очерки теоретической антропологии - [26]

Парадокс взрывного умножения политики идентичностей среди маргинализированных западным господством этнических групп, с моей точки зрения, и может объясняться тем, что эти группы, отчужденные и дистанцированные западной установкой на чужесть и инаковость как способом самоопределения, переняли в господствующей культуре установку на самоопределение через дистанцирование от всеобщего. Теперь меньшинства категорически отрицают всякий антропологический универсализм и утверждают свою доминантную особость, сколь бы малочисленной ни была та или иная группа. Любопытно, что эта тенденция проникает и внутрь самой западной цивилизации, где женщины и сексуальные меньшинства все более активно утверждают свою радикальную инаковость от мужчин как исторически сложившихся носителей универсальности. Речь идет о буквальном — зеркальном — возвращении западной культуре карикатурной парадигмы Чужого и удаленного.

Часть 2. Человек и мир Дистанция

ГЛАВА 4. УТОПИЯ АВТОНОМНОГО САМОДОСТАТОЧНОГО ОБЩЕСТВА ДЮРКГЕЙМ, ГОДЕЛЬЕ, ОЖЕ

Историю цивилизации можно описать как историю нарастающего дистанцирования, отделяющего человека от мира. Общество всегда неотделимо от среды своего обитания (которую мы сегодня любим называть природой), но между этой естественной средой и нами выстроено огромное количество институций и отношений, которые отделяют нас от природы и замыкают в искусственном мире социума. Человек по своему существу способен на взгляд на себя со стороны, дистанцирование и отражение мира в знаках, которые уже выражают отделенность культуры от природы. Можно даже сказать, что человек — это принципиально дистанцированное существо, что выражается в наличии языка и его способности к познанию мира, как чего-то нам противостоящего, лежащего вне нас.

Но дистанция, изначально отделяющая нас от мира и собственно делающая нас людьми, постоянно растет. И этот рост — одна из причин «расширяющегося мира», изменений в его понимании и, соответственно, организации социальных структур, которые адаптируют нас к этому миру. Когда‐то Хайдеггер, о чем я упоминал раньше, говорил о том, что всякое животное характеризуется «объятостью» и «борьбой за кольцо освобождения»[133], то есть борьбой за расширение собственного «кольцевого окружения», которое можно считать его миром. Человек, согласно Хайдеггеру, — это существо, максимально расширившее и обогатившее кольцо своего окружения. Но можно сказать, что расширение замыкающей человека сферы — это непрекращающийся процесс.

Изменение сферы включенности можно проследить на специфическом механизме культурной адаптации, обычно понимаемом как религиозное сознание. При этом само понятие религии до сих пор остается крайне неопределенным. Как справедливо заметил Эмиль Дюркгейм, «как и любой другой человеческий институт, религия не начинается нигде»[134]. Всюду, где есть общество, то есть человек, существует религия. И сама универсальность этой институции не может не поражать.

Дюркгейм видел корень религии в существовании неких коллективных представлений, на которых основывается всякое общество. И изначально эти представления могут пониматься как религиозные:

…религия — преимущественно общественное явление. Религиозные представления — коллективные представления, которые отражают коллективные реальности; обряды — способы действия, которые возникают только в собравшихся вместе группах и предназначены для возбуждения, поддержания или воссоздания определенных ментальных состояний этих групп[135].

С такой точки зрения, религия — это способ социальной рефлексии, который укоренен в том, что социолог называл двойственной природой человека. Он утверждал, что главной ошибкой философии, в том числе и Канта, является представление о том, что мышление является индивидуальным явлением, отсылающим либо к опыту человека, либо к неким трансцендентальным принципам разума. Он указывал, что человек не может мыслить как атомарный индивид, но только как член сообщества, а потому мышление всегда разворачивается в плоскости надличного, коллективных представлений:

Общество — это реальность sui generis [особого рода], оно обладает особыми специфическими чертами, которые не обнаруживаются в остальной вселенной вообще или в той же самой форме. Следовательно, те представления, которые его выражают, имеют совершенно иное содержание, нежели чисто индивидуальные представления, и мы можем быть заранее уверены, что первые прибавляют нечто ко вторым[136].

Именно в коллективных представлениях «сконцентрирована особая интеллектуальность, бесконечно более богатая и сложная, чем интеллектуальность индивида. Из этого ясно, каким образом разум может выходить за пределы эмпирического знания»[137]. Религия и является областью коллективных представлений той или иной группы людей, ее разделяющих. Дюркгейм обращает внимание на тот факт, что даже классические априорные формы созерцания по Канту, такие как время или пространство, существуют только в формах коллективных представлений — например, календаря, календарных праздников и ритуалов и т. д. Но эти представления чаще всего возникают как набор представлений о природе, из которых и складывается социум. Общество, таким образом, возникает как форма коллективного осмысления взаимодействия людей с природой, которое первоначально не выделено и не дистанцировано по отношению к ней. Общество, как указывает Дюркгейм, первоначально слито с природой, то есть не отделено от нее: