Филарет Московский - [15]

Иеромонах — второй по значению монашеский сан. Посвященный в него может совершать таинства, включая главное таинство евхаристии и литургию — основополагающее богослужение христианской церкви. Единственное из семи таинств, которое он не может совершать, это таинство священства.

Итак, 28 марта 1809 года во время пасхальной литургии после пения «Херувимской» и перенесения Святых Даров с жертвенника на престол два диакона подвели Филарета к Царским вратам.

— Повели! — возгласил первый диакон, обращаясь к народу.

— Повелите! — возгласил второй диакон, обращаясь к клиру.

— Повели, преосвященнейший владыко! — возгласил первый диакон, обращаясь к митрополиту Амвросию.

Филарет вошел в алтарь, где его трижды обвели вокруг престола, углы которого он целовал, а также прикладывался к руке Амвросия, восседающего на горнем месте. В это время клирики пропели три гимна: «Святии мученицы, иже добре страдаете и венчавшеся…», «Слава Тебе, Христе Боже, апостолов похвало…» и «Исайе, ликуй…».

По окончании обряда хождения Амвросий встал у правого угла престола, а Филарет преклонил пред ним колена. Митрополит, совершив над главою новопоставляемого знамение креста, возложил на него свою руку и край омофора. Из уст Амвросия потекла тайнодейственная молитва:

— Божественная благодать всегда немощное врачующая и оскудевающее восполняющая, проручествует благоговейнейшего Амвросия во Филарета, помолимся о нем, да приидет на него благодать Всесвятого Духа.

По прочтении молитв рукоположения Амвросий подал Филарету священнические одежды: епитрахиль, пояс и фелонь и еще Служебник, возглашая при передаче каждой из этих принадлежностей «аксиос» — «достоин». Наконец в знак того, что рукоположение совершилось, Амвросий трижды поцеловал Филарета и литургия продолжилась. После освящения Святых Даров митрополит подал новому иеромонаху частицу Тела Христова:

— Приими залог сей и сохрани его даже до пришествия Господа нашего Иисуса Христа, ибо в нем потребуется у тебя отчет.

Взяв частицу в руки, Филарет встал позади престола и прочел пятидесятый псалом. Пред возгласом «Святая святым!» он возвратил этот залог митрополиту и следом за настоятелем прежде других причастился Святых Тайн. Так по установившемуся с конца XVII века правилу совершилось рукоположение Филарета в иеромонахи.

Необычайные способности помогли его дальнейшему продвижению. 9 августа он стал ректором училища. Архимандрит Евграф не оставлял стараний, желая перевести Филарета в академию. Увы, чахотка неумолимо съедала этого замечательного человека, и в ноябре Евграфа не стало. И года он не пробыл ректором. Новым ректором стал другой Крылов-Платонов — архимандрит Сергий. 8 февраля 1810 года иеромонах Филарет получил должность преподавателя церковной истории Санкт-Петербургской духовной академии в звании бакалавра богословских наук. Новый ректор поселил его рядом со своей кельей, предоставил в распоряжение свою библиотеку, приглашал к себе обедать, любил беседовать с ним. Словом, жизнь приносила радости.

25 марта состоялось важное событие в жизни иеромонаха Филарета — он впервые читал проповедь в Северной столице. Шел Великий пост, настал праздник Благовещения. Он уже прекрасно знал, как живут русские в Санкт-Петербурге, как мало среди них истинно верующих, соблюдающих церковные постановления. Поститься уже считалось чем-то первобытно дикарским. Если и сохранялось что-то подобное религиозности, то в некоем виде, приближенном к протестантскому. Зайти на праздник в храм Божий, послушать проповедь, подумать немного о грехах, вздохнуть легонько о том о сем, может быть, даже всплакнуть чуть-чуть и подумать: «Какой я хороший, что не забыл Бога!» Именно об этом и хотелось говорить молодому проповеднику, обращаясь к столичным аристократам, купцам, мещанам, собравшимся послушать праздничную проповедь. И он смело выступил с обличением:

— Вообразим, например, что Христос внезапно явился бы в сем храме, подобно как некогда в Иерусалимском, и, нашед здесь, как там, продающих и купующих, продающих фарисейское благочестие и покупающих славу ревностных служителей Божества, продающих свою пышность и покупающих удивление легкомысленных, продающих обманчивую лепоту взорам и покупающих обольщение сердцу, приносящих в жертву Богу несколько торжественных минут и хотящих заплатить ими за целую жизнь порочную, — всех сих немедленно, навсегда извергнул бы отселе, да не творят дома молитвы домом гнусной купли, и, как недостойных, отсек бы от сообщества истинно верующих!

Это был вызов. Возмутись кто-нибудь из важных персон, находящихся в храме, и молодого проповедника могли бы надолго задвинуть, не давать более права читать проповеди. Но случилось нечто противоположное. Привыкших к тому, что духовенство столичное старалось не слишком-то укорять представителей высшего общества, слушателей внезапно проняло. Их пронзило силой веры, исходившей из этого невысоконького худенького монаха. Обличение коснулось сердец, вызвало раскаяние, и многие потом подходили к Филарету, благодарили за пламенную проповедь.

А по Петербургу разнеслась весть: в Александро-Невской лавре появился новый проповедник!