Феромон - [8]

— А он умнее, чем кажется, — усмехаюсь в ответ.

— Я зайду? — оглядывается Глен суетливо.

— Нет, — и не думаю освобождать ему дорогу в свою квартиру.

В наш дом, который он осквернил своим адюльтером. И я совру, если скажу, что мне плевать. Нет, до сих пор мне обидно и больно. Я выкинула кровать, на которой они трахались. Бокалы, из которых пили. Даже ковёр, на котором валялись её вещи. Но выкинуть из своего сердца горечь, унижение и разочарование пока не смогла.

— Анна, нам надо поговорить, — нервно переступает Глен на крыльце и снова оглядывается, словно в этом спальном районе его кто-то преследует.

— Мне не надо. А ты потерял право пересекать порог этого дома, когда привёл сюда свою подружку.

7. Анна

— Это было единственный раз. Всего один раз я привёл её в наш дом. Но так и знал, что ты будешь мстить, — ударяет Глен кулаком в косяк. — Знал, что не успокоишься на разводе.

— Мстить? — заставляю его отступить, закрывая за собой дверь, словно не хочу, чтобы кто-то внутри квартиры его услышал. Он вынужден спуститься на пару ступенек, и теперь не возвышается надо мной всей высотой своего баскетбольного роста. Наши глаза почти наравне. — Нет, Глен. Я подписала отказ от прав на твою компанию в обмен на уговор, что ты не будешь лезть к компании отца.

— Ты получила эту квартиру. А я больше не веду дела «Визерикуса».

— Да, их теперь ведут «Морган & Хант», но не с твоей ли подачи его пытается купить «Пайз»?

— Это закрытая информация.

— Ты, может быть, забыл, но это компания моего отца. И я точно знаю, что с ней происходит. Можно сказать, из первых рук.

— Да ладно, — лыбится он неожиданно. — Я сообщил об этом Моргану только в обед, когда он тыкал мне в нос инсайдерской сделкой и соглашением о не конкурировании. И он не должен был нести дурные новости твоему отцу до утра.

— Видимо, тебя только забыл спросить. Я пять минут назад говорила с отцом.

— Не-е-ет, — снова лыбится он и, вцепившись в поручень, пытается заглянуть в приоткрытую дверь из-за моего плеча. — С кем из них ты теперь спишь? С Йорном? Или с Эйвером? Нет, Эйвер для тебя слишком хорош да и вряд ли поведётся снова. Один раз он тебя уже послал. Сомневаюсь, что ты стала умолять его о втором шансе.

— Что? — не верю я своим ушам.

— А ты думала я не в курсе? Думала, за пять лет нашего брака не замечу твою им одержимость? Надеялась, не разузнаю о той безобразной сцене, что ты ему устроила? И к кому сейчас ты побежала в первую очередь, не успело остыть супружеское ложе? Разве не к Ханту?

Прохладный вечерний воздух застревает у меня в горле куском льда. Я не могу его ни проглотить, ни выплюнуть. И я не знаю, что ответить Дайсону. Только судорожно пытаюсь понять, кто же мог ему это рассказать. Точно только одно: не сам Хант.

— В общем, слушай меня. Кто бы ни слил эту информацию по инсайдерским сделкам Йорну, знай: если ты ляпнешь обо мне хоть слово — я прихлопну тебя как муху. И лично заставлю Ханта посмеяться над тобой второй раз. И уже не в тишине пустого спортивного зала, а прилюдно. И, поверь, мне есть что ему рассказать.

Его машина уже давно уехала, а я всё стою, пытаясь угадать на что именно он намекал. О чём знает? О школьных дневниках, которым я изливала душу? Об альбоме, в который бережно вклеивала всё, что только попадалось мне под руку про Ханта в университете?

Господи, мне двадцать восемь лет. Да какая разница, что творилось в моей бедовой голове в юные годы. У меня и наклейки Губки Боба есть, и что?

Пока одеваюсь, прихожу к выводу, что нет у Глена ничего существенного. Всё это в прошлом. Только вот как отнесётся к такому «багажу» Хант?

И пока еду в такси до офиса, всё же набираю номер той самой школьной подруги.

Обмен любезностями. Пустая болтовня о её муже и двух детях. О моём разводе. Шуточки о том, что не мешало бы тряхнуть стариной, встретиться в каком-нибудь баре и напиться. И вот тут я очень удачно, по моему мнению, вворачиваю, что устроилась на работу к Эйверу Ханту.

— К тому самому? — даже вижу, как лезут из орбит карие глаза Коры.

— Ой, да плевать к тому, не к тому, — так и прёт из меня напускное равнодушие. — Я его и узнала-то с трудом. А он меня и вовсе не вспомнил.

— А когда вспомнит, что будешь делать?

— Ничего не буду. Кора, да какая уже разница. Дело прошлое.

— Но ты ведь не зря позвонила именно мне. Он что-то сказал?

— Не он, — удивляет странное беспокойство в её голосе. Но и мне изображать безразличие становится ни к чему. — Бывший муж, что как раз и собирается раскрыть ему глаза. И знаешь, он неожиданно оказался настолько в курсе тех событий, что у меня возникли сомнения, а не ты ли с ним случайно поделилась? — И после того как она виновато отмалчивается, добавляю: — Или не случайно?

— Прости, я… — заикается она. — В общем, помнишь, мы тогда поссорились. На вечеринке. Когда ты первый раз приехала с Гленом, ещё до свадьбы.

— Так ты вешалась на него!

— Да я не вешалась. Я просто перебрала. Мне было по фигу, чей это парень. А он сказал, что хочет узнать тебя получше. Вот я ему со злости всё и вывалила.

Нет слов. Качаю головой, не веря услышанному. И ладно Глен молчал все эти годы, но эта тварь была не так уж и сильно пьяна, раз всё так подробно запомнила.