Федька с бывшей Воздвиженки - [28]

В кухню вбежал Герка и звонко прогундосил:

— Те Оль, куда ты наушники девала? Ничего нельзя оставить дома!..

— Горе ты мое луковое, — сказала тетя Оля, — ты их дома и не оставлял. Они у Феди.

— Федьк, — сказал Герка, сразу переходя на миролюбивый тон, — пошли к тебе, а?

— Подожди. — Тетя Оля двумя пальцами достала из кармана фартука деньги. — Сначала сбегай за хлебом.

— Ну-у, — вернулся к прежней гундосости Герка, — вот еще...

— Давайте, — Федька взял у тети Оли деньги, в которые были завернуты обрывки хлебных карточек, и пошел одеваться.

— Лоботряс эдакий! — в сердцах проговорила тетя Оля. — Неужели не стыдно? Федя все время за тебя в магазин ходит.

— Те Оль, чес слово, мне надо сегодня приемник доделать. А Федька хочет еще ножку к кушетке приклеить, и я должен казеин варить...

Федька вышел за ворота и свернул к углу на Воздвиженку. Усатый чистилыцик клевал носом. Но едва Федька поравнялся с ним, он открыл глаза, почмокал губами и проговорил:

— Иди сюда, мальчик...

Федька подошел.

— Садись, — сказал мастер по гуталинной чистке.

— Да мне не надо, — сказал Федька, нащупывая в кармане десятку.

— Тебе не надо, мне надо. Садись! — Чистильщик сделал свирепое лицо, совсем как пират из фильма «Остров сокровищ», и тут же рассмеялся беззвучным смехом. Он усадил Федьку на красно-коричневую низкорослую табуретку, утвердил Федькин сапог на свой ящичек и достал щетку с облысевшим концом.. Очистил по ранту Федькин сапог от грязи, положил щетку на асфальт и взял две другие щетки с пышной щетиной, изогнутые, как корпуса королевских. фрегатов. Фрегаты легко заскользили по волнистой поверхности голенища.

Потом чистильщик — все так же не спеша — взял третью щетку, открыл банку с гуталином, ударил по ее краю щеткой и бережно, но с нажимом смазал сапог. В ход пошла залоснившаяся бархатка. Через три минуты Федькины сапоги блестели, словно черный мрамор.

Федька полез было за деньгами, но мастер по черному небу пригладил усы, посмотрел снизу вверх на Федьку и проговорил:

— Деньги дашь — обидишь. Иди...

Когда Федька пришел к себе, дома по-прежнему был разгром. Кушетку они перевернули вверх ногами. На обеденном столе громоздились друг на друге винтики, мотки проволоки, досочки, какие-то железки, болты, кусачки, клещи и наушники.

— И далась тебе эта кушетка, — проговорил Герка, почесывая в затылке. Ему не терпелось приступить к сборке приемника.

Федька промолчал. Вчера он проснулся оттого, что угол кушетки стукнулся об пол. Федька потянулся, пробормотал «мама» и открыл глаза. Он увидел на кушетке Герку и замер от неожиданного перехода к яви. И сразу же решил приклеить к кушетке ножку.

— Федьк, — сказал Герка, услышав звонок у входной двери, — открой. Мне некогда.

Федька пошел открывать — это был Сережка.

— Что это у вас? — спросил Сережка, входя в комнату.

— Приемник собираю, — сказал Герка.

— В кушетку собираешься вставлять?

— Федька ножку приклеивать будет.

— Где детектор достал?

— Хе, достал! — воскликнул Герка. — Взял цинку, свинца и серы и все это превратил в кристалл на огне. Вот выводной провод — для антенны, соображаешь? А этот — для наушников... Федька, где наушники? — прогундосил Герка.

— Ты на них сидишь, — сказал Федька. — Давай ножку и кисть.

Федька смазал казеином выступ ножки и вставил ее в паз.

— Теперь утюг для пресса, — сказал Федька.

— Может, в расшибалку сыграем, — сказал Сережка, но тут же понял, что предложение было некстати.

— Играть буду, когда начну сам зарабатывать, — сказал Федька, нажимая сверху на утюг, придавивший ножку кушетки. — Сколько у тебя денег?

Сережка выскреб всю мелочь из кармана.

— Только два рубля.

Герка тоже полез в карман. Втроем у них набралось четыре рубля.

— Вот наши луидоры. — Федька снял со шкафа картонную коробку. — Расшибалка с сегодняшнего дня отменяется. Будем копить деньги...

— Для чего? — спросил Сережка.

— Подайте копеечку, — протянул Герка, отрываясь от приемника. — Будем побираться, как старикашка у фабрики-кухни.

— Дурак ты, — сказал Сережка. — Нашел над чем смеяться.

Федька посмотрел на Сережку.

— Ну и что, — сказал Герка. — Тебе старика жалко стало, да? Раньше ругал, а теперь жалеешь.

— Все равно у вас вместо головы пивной котел, — сказал Сережка. У него было хорошее настроение. — Знаете, кто этот старик?

— Лев Толстой, — сказал Федька.

— Дед Мороз, — хихикнул Герка.

— Ни за что не догадаетесь.

— Не тяни кота за хвост, — сказал Герка и снова захихикал.

Федька не удержался и тоже засмеялся.

— Говори же, — сказал он.

— Дед Вовки Миронова.

— Вре-ешь, — протянул Федька.

— Вот это па-де-де! — Герка плюхнулся на стул.

— Вот это да-а. — Федька вытер рукою лоб. — Значит, мироновский отец отказался кормить его?

— Разумеется.

— Вот сволочь. — Герка прибавил еще два крепких слова. — Чес слово. И отец у Вовки тоже выпадыш.

— Так вот. — Федька положил коробку с мелочью на стол. — Деньги мы теперь будем собирать для Сашки. Ты согласен? — Федька посмотрел на Сережку.

Сережка молчал. Он припомнил Катьку, бегавшую без штанов по комнате, Кольку в подпоясанной шпагатом косоворотке, и ему стало обидно, что не он первым сделал такое предложение. У него только хватило сообразительности на расшибалку. Он вытащил из кармана шпагат с ключом и гвоздем и протянул Федьке.