Фаэтон - [7]

Шрифт
Интервал

там влага с воздухом не смешана, и обод
провалится*, всегда держись по центру неба,
не слишком подъезжай к созвездию Тельца,
чтоб *три Гиады* нас с тобой не утопили,
*но колесницу направляй на семь Плеяд."
Услышав это, юноша схватил поводья,
ударил по бокам крылатых жеребцов,
пустил их вскачь и полетел в эфир слоистый.
Отец же позади, на Сириуса сев,
скакал и сына наставлял: "Туда веди!
Сюда колёса поворачивай, сюда!"*
Раскатистый ещё я слышал голос бога,
и вроде всё вначале шло благополучно,
уже вздохнул я с облегчением, как вдруг
тряхнуло резко колесницу, и она
описывать зигзаги в небе начала,
клонясь, подскакивая. Очевидно, кони
почувствовали неумелость ездока,
и неуверенно натянутые вожжи,
и колесницы необычно малый вес.
Как понесли они! И как заржали дико!
Туда-сюда швыряло кузов, из борозд
колёса повыскакивали и, визжа,
зеленоватый слой эфира проминали.
А кони, окончательно остервенев,
каким-то страшным крюком в небе развернулись
и понеслись к земле. Как повезло всем нам,
что это было лишь недолго, потому что
вдали уже трава дымиться начала
и раздавался жуткий крик гиппопотамов,
живьём варящихся в озёрах закипевших.
Метнулись жеребцы по направленью к нам
и просвистели над моею головою,
взмывая снова в небо. Лишь на миг
я Фаэтона увидал, его лицо,
обезображенное ужасом, и рот,
как чёрная дыра, зиявший в клубах дыма.
Он вожжи бросил и за голову схватился
обеими руками, тут его тряхнуло
ещё раз, и взлетели ноги вверх, и он
упал на дно ломающейся колесницы,
взмывавшей выше, выше огненным комком,
сдирая кожу света с чёрного пространства.
На землю стали падать капли смоляные,
сочась из тела исцарапанного ночи.
Казалось, ночь вот-вот обрушится на землю,
и всё смешается в безликой смертной тьме…
Но вдруг раздался свист, и воздух пропорола
извилистая молния, упругая,
подобная внезапно прыгнувшей змее.
Как саданёт по кузову! Как загрохочет!
Как брызнет пламя! Колесница тут кругами
вниз полетела, укрупняясь, оставляя
на палевом холсте багровый влажный след,
как на картине, намалёванной безумцем,
и с гулким звуком в землю врезалась, за садом.
Стоял я и совсем не мог пошевелиться,
но постепенно плоть моя оттаяла
и побежал я к саду, плача, задыхаясь.
Там я увидел то, о чём хочу забыть:
упала колесница в медленную реку,
текущую за рядом грушевых деревьев.
Разбрызгалась вода, земля совсем размякла,
как после зимнего трёхмесячного ливня.
У берега реки был небольшой овраг,
и в нём лежало тело сына твоего,
обугленное, испуская чёрный дым.
В реке валялся кузов опрокинутый,
вниз по течению лежало колесо,
как глаз утопленника, из воды глядящий.
Коней не видел я нигде: они, должно быть,
в сад ускакали. Не могу поверить я,
чтоб молния могла убить зверей бессмертных.
Был Сириус надёжно к дереву привязан,
крутил он головою и кусал уздечку,
а Гелиос в реке стоял и, погрузив
по локоть руки в воду, спицы доставал
и медленно на берег складывал. Казался
спокойным бог, но от спокойствия такого
я чуть не умер. Гелиос поднял глаза:
"Вот видишь, — говорит, — что сын мой натворил".
И замолчал. Потом: "Скачи теперь домой.
Климене всё скажи. Пускай начнёт готовить
обряд необходимый. Скоро я пришлю
ей тело сына, а потом и сам приду,
закончив как-нибудь проклятый этот день."
Вот я и прискакал. Прости меня, Климена,
что весть подобную… Кл. *Сыночек мёртвый мой
лежит в овраге, необмытый, разлагаясь.*
Восп.
Царица, посмотри: проходят чрез ворота
молчащие, напуганные пастухи.
Носилки с ними, на носилках… Боже мой!
Кл.
Иди, вели сюда им принести сыночка.
Иди, не медли. Постою я тут одна.
Восп.
Бегу, царица. Не волнуйся ни о чём!
Кл.
Как трудно мне дышать… Как в голове стучит…
И странно, что совсем не хочется мне плакать.
Гляжу вокруг, но ничего не узнаю.
Чей это дом? Чьё это небо? Чья земля?
Держись, Климена. Мы в опасности большой.
Сожми себя в кулак. Потом оплачешь сына.
Узнает Мероп обо всём, ведь старика
заставить правду говорить совсем нетрудно,
хоть он и верен мне, и столько лет молчал.
Уже заносят. Прикажу я тело спрятать
от Меропа. Мне подготовить надо мужа
и всё раскрыть ему, и попросить пощады.
Я лишь надеюсь, что свирепый эфиоп
дочь Океана не посмеет уничтожить.
Хор
Держись, Климена! Знаем, что невыносимо
терять единственного сына. Но помалу
страдание, пускающее в сердце корень,
окрепнет, прорастёт, распустится, увянет.
Нет ничего непреходящего для смертных.
Кл.
Всегда любил он упражнения и скачки,
стрелял, охотился, борьбою занимался.
Вот и подумал, что сумеет совладать
с несовладаемым. Вот и пропал, погиб!
*Легконосимый лук из дёрена мне гадок,
будь проклята гимнастика!* Будь проклята
божественная кровь, несущая погибель!
Взлетел он в небеса, *желанием охвачен*
с отцом сравняться! Бедный мой ребёнок!
Хор
Решила так неумолимая *судьба*.
Кл.
Легко ли разорвать *злосчастные* тенёта?
Мой сын лежит передо мною. *Так, покинув*
сон этой жизни, отлетев навек *с земли*,
он завещал *богатство* скорби *моему*
скудеющему духу. Вот какая роскошь
досталась мне! Ни в чём не буду я нуждаться.
Хор
Ушёл твой сын и пепельный оставил *след*.
Кл.
Что делать мне? Как Меропу *я всё скажу *?
Хор
Решай! Избегни *мрака* гибельной *земли*!
Кл.
Что делают с женой нечистой, *городу*
покажет он, даст волю злобной *тирании*.

Еще от автора Еврипид
Медея

«Медея» – трагедия великого древнегреческого драматурга Еврипида (480 – 406 до н. э.).*** Царская дочь Медея настолько сильно любит своего мужа Ясона, что ради него идет на преступления против собственного отца и брата. Но Ясон предает Медею и она начинает жестоко мстить. Другими произведениями Еврипида, дошедшими до наших дней, являются «Ипполит», «Гераклиды», «Гекуба», «Андромаха», «Умоляющие», «Алькеста», «Смерть Поликсены», «Геракл», «Троянки». Авторитет Еврипида в мировой литературе неоспорим. Его трагедиям спустя сотни лет подражали многие известные драматурги.


Ипполит

Трагедия поставлена в 428 г. до н. э.Это одна из тех трагедий Еврипида, где человек представлен игрушкой богов. Критская царевна Федра, молодая жена Тесея, влюбилась в своего пасынка Ипполита, сына амазонки. В первой версии трагедии ("Ипполит, закрывающийся плащом") Федра лично объяснялась юноше в любви, а тот со стыда закрывался плащом. Афинскую публику подобная сцена шокировала, и поэт переработал пьесу, превратив в сводню кормилицу.


Вакханки

Трагедия написана в Македонии и поставлена в Афинах после смерти поэта вместе с «Ифигенией в Авлиде». Хотя трагедии приурочивались к празднествам Диониса, сюжеты, связанные с этим богом, в них разрабатывались довольно редко (около 20 названий из 600 сохранившихся). Вероятный предшественник Еврипида – Эсхил, написавший не дошедшую до нас драму «Пенфей».Фиванская царевна Семела, дочь Кадма, была возлюбленной Зевса. По неразумию она попросила громовержца явиться во славе и погибла от его молний. Зевс спас недоношенного младенца (по одной из версий – зашил его в бедро и, когда пришел срок, "родил")


Киклоп

«Киклоп» – сатирическая драма великого древнегреческого драматурга Еврипида (480 – 406 до н. э.).*** Во время своего странствия Одиссей приходит в дом одноглазого чудища киклопа, еще не подозревая, куда он попал. Его встречают сатиры, слуги киклопа, которые мечтают избавиться от своего хозяина, но из трусости не предупреждают Одиссея об опасности. И ему предстоит сразиться с чудищем в смертельной схватке… Другими трагедиями Еврипида, дошедшими до наших дней, являются «Ион», «Орест», «Вакханки», «Ифигения в Авлиде», «Ифигения в Тавриде», «Рес», «Смерть Клитемнестры», «Сочинения».


Ифигения в Авлиде

Трагедия была написана в Македонии в конце жизни Еврипида и поставлена в Афинах посмертно.Миф о том, как Артемида потребовала с отправляющихся в Троянский поход греков выкупа за попутный ветер – дочь Агамемнона, Ифигению – уже использовался в не дошедших до нас трагедиях Эсхила и Софокла. Еврипид не объясняет, почему богиня потребовала неслыханного дара (греки не приносили человеческих жертв); Эсхил рассказывает о дурной примете – орлах, растерзавших беременную зайчиху. Существует и версия, согласно которой Агамемнон убил лань в священной роще Артемиды и был наказан за это.Подмена жертвы на алтаре ланью и превращение Ифигении либо в бессмертную спутницу Артемиды, либо в ее жрицу – очень древний мотив.


Антика. Том 2

«100 шедевров о любви» – уникальная серия издательства Стрельбицкого, в которую вошли лучшие произведения всех времен и народов о самом прекрасном и возвышенном чувстве – любви. В каждом томе серии читатели имеют возможность познакомиться не только с литературными шедеврами выдающихся мастеров слова от античности до современных времен, но и получают фотоальбом, где собраны всемирно известные памятники архитектуры и искусства, посвященные литературным и мифическим героям. Том 2 «Антика» включает эпическую поэму Гомера «Одиссея» – первый бестселлер в мировом литературном наследии, не потерявший актуальности и сегодня, а благодаря развитию новейших технологий, получивший новую жизнь в компьютерных играх и новых экранизациях.


Рекомендуем почитать
О любовных страстях

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Мифологическая библиотека

«Мифологическая библиотека» – произведение в 3-х томах, представляющее собой большое собрание традиционной греческой мифологии и героических легенд. «Библиотека» на сегодняшний день является одним из важнейших источников по греческой мифологии. Сохранилась только часть данного произведения, но не в оригинале, а в списке.Автор «Библиотеки» – неизвестный древнегреческий писатель Аполлодор, ошибочно отождествлявшийся с Аполлодором Афинским. Детальный анализ текста показал, что данный Аполлодор (имя, распространённое в Древней Греции) не мог быть известным грамматиком Аполлодором Афинским, в частности, потому, что в тексте цитируется римский автор Кастор Родосский, современник Цицерона.


Древний Египет. Сказания. Притчи

До нас дошла лишь незначительная доля произведений некогда богатой и разнообразной литературы Древнего Египта. Она возникла на тысячелетия раньше, чем «Илиада» и «Одиссея» и многие произведения художественного творчества народов Индии и Китая. Почти 4000 лет назад была записана легенда о «Потерпевшем кораблекрушение». Другие тексты, например «Фараон Хуфу и чародеи», записаны, правда, несколько позже, но нас разделяют почти 2800 лет.Многие сюжеты, разрабатываемые в фольклоре и литературе почти всех народов мира, впервые получили литературное оформление в древнеегипетских сказках.


О древности еврейского народа. Против Апиона

«Против Апиона» написано Иосифом после двух других самых значительных своих сочинений. Это позволило ему там, где необходимо, опираться на авторитет собственных трудов (в доказательстве достоверности изображения событий и правомерности исторического метода) и ссылаться на более подробные изложения требующих исследования вопросов. Однако сочинение полностью независимо и целостно, поскольку у автора была особая цель. «Иудейские древности» имели преимущественно положительное содержание и, по всей видимости, были слишком подробны и объемны для сколько-нибудь широкого круга читателей.


«Метаморфозы» и другие сочинения

Том «Библиотеки античной литературы» представляет нам творчество знаменитого римского писателя II в. н. э. Апулея. Апулей является автором самого популярного романа древности «Метаморфозы, или Золотой осел». В томе представлены также сочинения Апулея риторического и философского характера.


Лирика

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.