Эвтаназия, или Последний парад - [8]

Мужчина остановился, грустно улыбнулся, и согласился:

— Вот здесь — вы правы. Но в сыщики я не гожусь. Не те, извините, принципы. Будьте здоровы!

Мужчина вежливо раскланялся и пошёл в обратную сторону.

— Когда пойдёте собирать милостыню, — крикнул ему вслед Константидис, — становитесь у горбольницы. Там вас многие будут узнавать.

Баринов остановился, развернулся и подошёл вплотную к Георгису.

— Что я должен делать?

— Боже мой! — обрадовался Георгис и от волнения забыл русский язык. — Как это по-русски? «Сообщать», «информировать», «контактировать»…

— Стучать, — поправил его седой.

— Ну, зачем вы так? — огорчился Константидис — Считайте, что вы — профессиональный разведчик. И в том случае, если вы поймёте, что происходит нечто незаконное — вы должны просто позвонить к нам вот по этому мобильному телефону.

— А если всё будет в соответствии с законом? — сжал побледневшие губы Баринов.

— Ну, — развёл руками Георгис, — тогда становитесь в очередь последним!

— Никогда не думал, — вздохнул доктор Баринов, — что в конце жизни стану Штирлицем.

— Штирлиц, так Штирлиц, — потёр руки Константидис. — Нужна убедительная биография. Никто не поверит, что всемирно известный хирург решил… Ну, вы сами понимаете.

— Кто не поверит? — рассмеялся Баринов.

— Эти очень не простые ребята! — многозначительно поднял палец Константидис. — Легенда будет такая: вы — оперный певец! Солист Венской оперы! Потеряли голос, работу, славу… Ну, и так дальше. Мы за ваш билетик квартирку в Вене заложим.

— В Вене? — поднял брови доктор Баринов. — Как я любил этот город. Я оперировал там жену градоначальника. Мне за это подарили «Мерседес»!

— На котором теперь ездит ваша жена, — сочувственно покачал головой Константидис.

— И, заметьте, не одна, — весело улыбнулся Баринов и негромко, но правильно запел мелодию вальса Штрауса. Константидис радостно её подхватил, и они запели слаженным дуэтом.

* * *

Капитан Кожанов, Нечитайло, Гузь, Луценко сидели в капитанской каюте у стола. Перед ними стояла запечатанная бутылка водки, рядом с ней расположились солёные огурчики, ломтики розового сала, душистый ржаной хлеб и бутылка «Кока-Колы».

— Ну, — тихо отдал приказ капитан, — за встречу!

Он закрыл глаза, и все последовали его примеру.

Капитан сглотнул слюну, словно хряпнул сто грамм, выдохнул, открыл глаза и потянулся за огурчиком.

Все остальные тоже зашевелились, Нечитайло налил себе в кружку «Кока-Колы» и потянулся к кружке Луценко.

— Я не запиваю, — накрыл кружку ладонью Луценко.

Гузь положил кусочек сала на хлебную горбушку, но вспомнил, что кусать ему нечем, и протянул бутерброд Луценко.

— После первой — не закусываю! — отказался тот.

— Так, между первой и второй… — засуетился Нечитайло.

Капитан взял бутылку в руки, поглядел сквозь жидкость на свет лампы и сказал: — Слеза. Чистая «менделеевка».

— Ух, — передёрнул плечами Нечитайло, — вот шибает!

Капитан поставил бутылку в центр стола и произнёс: — За тех, кто не с нами.

Они все вновь закрыли глаза, проглотили свои кадыки и шумно выдохнули.

— Вот теперь — закусим, — отломил маленький кусочек хлеба Луценко и шумно «занюхал».

— И сразу, вдогонку, — закрыл глаза капитан Кожанов. — За тех, кто в море!

Закончив ритуальное действо, моряки принялись закусывать и вести неспешную беседу.

— Ты нам скажи, Николаич, — обсосал сальную шкурку Гузь, — ты что про всё это дело думаешь?

— Ничего не думаю, — уклончиво ответил капитан. — Наняли на работу — уже радость. Так бы уже сгорел от водки.

— И что, мы, в самом деле, пойдём в кругосветку? — недоверчиво покачал головой Нечитайло. — Это ж где сил взять на такую работу? Молодым не выдюжить, а тут — пенсионеров набрали.

— Обещали добрать команду в Турции, — откусил огурчик капитан.

— Этого нам ещё не хватало! — возмутился Луценко. — Нашли моряков!

— А что, — несмело поинтересовался Нечитайло — мы и вправду будем пассажиров… Того.

— Что — «того»? — буркнул Гузь.

— Ну, — вздохнул Нечитайло, — за борт.

— Скажут — будем! — хмыкнул капитан. — По первому требованию пассажира ему обязаны сделать эту… Эвтаназию. Ну, а потом — по морскому обычаю.

— А скажи, Николаич, — облизал пальцы Гузь, — только не темни. Ты себе тоже «место под солнцем» заказал?

Моряки сурово смотрели на капитана.

— Ты, Николай Николаич, пойми, — встрял в паузу Луценко, — мы второго дембеля не переживём. А другого такого случая может и не быть…

— Так что, если что, — пододвинулся к капитану Нечитайло, — мы с тобой!

— И давно вы так решили? — прокашлялся капитан.

— Сразу, — коротко отрапортовал Гузь, — только нам платить-то нечем. Квартир мы так в этой жизни и не дождались.

— Ничего, — улыбнулся капитан, — нам, морякам, льготы положены. Ну, ещё по одной — и отбой! За нас, за флот!

Они дружно зажмурились и вдохнули по последней.

* * *

В день отхода в круиз в Одесском порту творилось нечто невообразимое.

Ещё затемно начали грузить жителей двух деревенек со всех их скарбом и живностью. Козы и бараны упирались и не хотели подниматься по трапу, а их хозяева смирно двигались к своему последнему пристанищу.

К трапу пробился отец Евлампий и стал призывать верующих опомниться.

— Восстаньте духом своим, люди! Не на ковчег спасительный ступаете, на лодку дьявольскую! Прямым ходом она вас в Ад доставит!