Еще затемно у жёлто-блакитного здания Посольства Украины в Канаде выстроилась длинная очередь. Припоздавшие кандидаты в эмигранты свирепо поглядывали на более расторопных соперников и молча пристраивались к хвосту разноцветной и разномастной тысяченожки. Очередь перешёптывалась, покашливала, переминалась с ноги на ногу, зябко ёжилась под майским предрассветным ветерком и упрямо стремилась спрессовать пространство и время ожидания, подпирая впередистоящих всеми выдающимися частями тела.
Знатоки отговаривали Фила приходить ранее указанного в документах времени: упитанные, холёные клерки в цветастых вышиванках генетически точно следовали ритму прадедов-чумаков и передвигались в направлении служебного входа со скоростью груженой солью телеги. Ни турецкая пуля, ни татарская стрела — ничто не могло вспугнуть их философическую душу. Словно козацкой саблей, прорезали они могучим плечом толпу продрогших басурман и скрывались за массивными воротами государева двора.
Ровно в девять на главной башне посольства ударили куранты.
Квадратные хлопцы в синих жупанах ловко отсчитали первую полусотню счастливчиков и, с видом архангелов, отворивших врата райского сада, запустили просителей в чрево «ковчега». Длиннохвостая змея очереди издала сладострастное шипение и передвинула окоченевшее тело поближе к воротам, ничуть при этом не сократившись в размерах.
— Как говорила моя бабушка: «Им бы наши заботы»…
Пожилой человечек комической наружности вынырнул из-под руки Фила и оказался в центре изгиба очереди, именно там, где можно было укрыться от колючего сквозняка.
Не давая никому опомниться и спросить: какого чёрта он сюда влез, человечек затарахтел словесным горохом по барабанным перепонкам окружающих:
— Идет, значит, еврей по Нью-Йорку, смотрит — у карты мира стоит «узкоглазый».
Заметив, как испуганно переглянулись невольные слушатели, коротышка мгновенно исправился:
— О'кей! О'кей! Пусть это будет «чёрный»! Ну, наш человек посмотрел, как тот уставился на карту, и для поддержки разговора мудро произносит: «Да, хорошо там, где нас нет…». Тут «brother» поворачивается к нему и говорит: «Вот я и ищу — где вас нет!»
К своему удивлению Фил услышал несколько приглушенных смешков из толпы: доисторический анекдот поняли.
Живчик, однако, перешёл на странный английский из старых- престарых фильмов середины предыдущего века.
— Слава Богу, мы на территории свободной Канады, и никто не может заставить нас общаться на треклятом «мандарине»!
Желающие понять речи шумного полиглота бойко затрещали портативными переводчиками.
— Нет, вы представьте, еще в конце прошлого века в Америке эмигрантов лишали велфера за то, что они не могли сдать экзамен на знание английского языка. А нынче моего внука выгнали из школы за то, что он не смог записать сонет Шекспира китайскими иероглифами!
Очередь понимающе закивала головами, но никто не осмелился включиться в крамольную тему: атмосфера повального американского стукачества густо стелилась над просторами северного соседа.
— Давид! — рука незнакомца замаячила перед самым носом у Фила.
— Очень приятно, Филимон, — ответил тот ритуальным рукопожатием.
— Это что за имя, дружище? — горестно всплеснул руками новый знакомый. — С таким именем ты хочешь косить под украинского беженца?
— Почему «косить»? — недоумённо пожал плечами Фил. — Мои предки выходцы с Украины. Есть документы, фотографии, видеосъемки начала ХХ века.
— Ты не понимаешь, — скривил рот коротышка, — на кнопки компьютера нажимают люди, а в этом здании при звуках москальского имени «Филимон» могут нажать только на гашетку пулемёта! Но я тебе подскажу выход: скажи на интервью, что у тебя в роду были евреи! В Украине есть особая квота для тех, кто пережил погромы Богдана Хмельницкого и для их прямых потомков! — Он наклонился поближе к уху Филимона и добавил: — В этой очереди все готовы прикинуться евреями!
— Это другая история, — попытался дипломатично уйти от разговора Фил, но Давид был неумолим:
— Дай Бог, чтобы твою историю в этой конторе дослушали до конца!
С этими словами, совершенно неожиданно для развесивших уши
зевак, человечек нырнул в очередную группу счастливчиков, препровождаемых в здание. Свидетели этого наглого трюка грустно переглянулись, а здоровенный тип с татуировками на рыжих лапах и лысом черепе с нескрываемой ненавистью огласил резюме по свершившемуся факту:
— Fuckin' kike!
Фил всегда находился в стороне от национальных конфликтов, но фраза рыжего вызвала у него неожиданную реакцию:
— Сам ты — козёл!
Вероятно, должна была завязаться драка, но в этот момент хохлы- архангелы отворили ворота для следующей группы просителей: очередь всхлипнула, заёрзала и приличный её кусок окунулся в тёплое чрево жёлто-блакитной крепости свободы.
