[email protected] (Фантом-любовь) - [3]

Её голос звучал приглушенно, но от этого ещё более привлекательно, а правила агентства «Ной» Фила абсолютно не интересовали.

Девушка произнесла монолог ровным бесстрастным тоном и в конце переспросила:

— Вы готовы? Тогда усаживайтесь поудобнее.

— Я надеюсь, стул — электрический? — вежливо поинтересовался Фил и отчетливо ощутил замешательство в глубине комнаты.

— Для этих целей мы предпочитаем курарэ! — весело отшутилась девушка и строго добавила: — Прошу отвечать исключительно на вопросы анкеты! Пункт первый: фамилия?

— Таргони.

— Пункт второй: имя?

— Филимон.

Голос слегка замешкался:

— Вы уверены, что произносите точно имя которым назвали вас родители?

— Что за вопрос? Полным именем меня называли редко, чаще Филом. Говорят, что так же называли моего прадеда, хотя полное имя у него было другое: Филипп. Все мои ненормальные предки притащились в Америку в конце двадцатого века…

— Откуда у вас итальянская фамилия? — невежливо прервали его биографические откровения. — Вы знакомы с вашим генеалогическим деревом?

— Не понял, — напрягся Фил.

— Как звали вашего отца?

— Понятия не имею! Это некая жуткая семейная тайна. Моя мать не вылезала со съёмочной площадки, и у нее никогда не было времени ответить мне на этот вопрос, а точнее — у меня не было возможности его задать. Меня вырастила бабушка, Анна Таргони, и я ношу ее фамилию.

— Пункт четвертый: год рождения?

— 17 ноября 2032 года. Я не слишком стар для вас?

— Отвечайте, пожалуйста, только на поставленные вопросы! Пункт пятый: национальность?

Какая-то непонятная тоска вдруг охватила все естество Филимона. Ему вдруг стали невыносимо противны и маленькая комната, и огромный стол, и мрачные драпировки в глубине комнаты, и само его присутствие в этом месте. Никогда прежде он не испытывал ничего подобного, и, словно ощутив источник отрицательной энергии, он разжал руку и положил диск на край стола.

— Руку на диск! — грубый мужской оклик из динамика над головой был столь резок и повелителен, что Фил автоматически выполнил приказ.

— Отвечай на поставленный вопрос! — совершенно оскорбительно хрюкнули колонки.

Фил вскочил на ноги и рявкнул во всю мощь голосовых связок:

— Easy, man! Я не знаю откуда ты взялся и кто ты такой, но прежде чем говорить со мной в таком тоне — kiss my ass!

Опомнившись, он бросил в глубину комнаты резко и отрывисто:

— Вы извините меня, барышня, но этот урод вывел меня из равновесия.

Голос девушки ничуть не изменился:

— Вы обязаны ответить на поставленный вопрос. Крепко сжав в руке диск, Фил повиновался:

— О'кей! Отвечу! Коктейль по-американски! Записывайте рецепт: берёте польскую прапрабабушку и итальянского прапрадедушку, добавляете туда еврейского прадедушку и украинскую прабабушку, густо пересыпаете всё это русскими и бурятами в разных поколениях, а так же добавляете немножко «Jack Daniels»! Лёд — по вкусу. Вот что могу сказать точно — никогда в детстве не ел мацы и не знаю, что такое фаршированная рыба. При определении моей породы можете смело начертать — дворняжка! И как всякая дворовая живность, я не выношу превращения в подневольную скотину. В ваших же интересах вышвырнуть меня туда, откуда перебрались на эти молочные берега мои непоседливые предки!

— Дальше веду интервью я! — произнес мужской голос, и из-за ширмы вышел.

Давид.

Коротышка.

Проходимец из очереди.

Он присел за стол, включил настольную лампу под бордовым плюшевым абажуром и уставился на Филимона, словно на экспонат зоопарка.

— Русские, буряты. Ещё бы турков вспомнил! Вы, конечно, понимаете, молодой человек, что интервью вы провалили и ни о какой визе не может быть и речи.

Филу хотелось врезать проходимцу по черепу, но совершенно изменившийся тон речи, манера поведения и некая значительность в каждом произнесенном слове Давида заставили Филимона сдержаться:

— А вы, насколько я понимаю, украинское FBI или CIA?

— Оставьте вашу иронию! — остановил Фила собеседник. — Каждый делает свою работу. Иногда, довольно сложную. Вы должны нас понять: эмиграция в Украину, ныне, единственная дорога, по которой люди пытаются бежать от тоталитарного американского режима. В эту нишу устремляется масса проходимцев и аферистов. Наша — задача оградить страну от наплыва нежелательных элементов.

— Наша — это чья? — поинтересовался Фил, совершенно потрясенный переменой в облике Давида.

— Это уже второй вопрос, — засмеялся тот и добавил, — и вопросы, кстати, сегодня задаю я.

— Верно. Мне же остается только решить — отвечать на них или послать всё к чертовой матери, — Фил встал, отыскивая глазами выход, — извините за резкость!

— Диск отдайте!

Только теперь Филимон сообразил, что по-прежнему сжимает в руке серебристый диск, и положил его на край стола.

— И окажите мне любезность, — весьма дружелюбно продолжил Давид, — побеседуйте со мной как с частным лицом.

Фил бухнулся на стул и вызывающе вперился в глаза собеседника.

Тот, в свою очередь, выудил из кармана маленькое зеркальце, взглянул на себя и затем протянул его собеседнику.

— Вам доводилось слышать об Александре Македонском?

Фил не уловил связи вопроса и протянутого ему предмета, но зеркальце взял и на вопрос ответил: