Европейское дворянство XVI–XVII вв.: границы сословия - [49]

. По его мнению, первая, и важнейшая привилегия дворянства — занимать почетные должности, быть командорами и кавалерами духовно-рыцарских орденов; только дворяне могли быть послами в других государствах. Как свидетели в суде, дворяне имели право быть допрошенными у себя дома. В церквах им были отведены наиболее почетные места. У дворян-должников нельзя было в счет их долга отобрать их дом, одежду, оружие и лошадей, их нельзя было посадить в долговую тюрьму (за исключением тех случаев, когда речь шла о долгах королю), для них существовали специальные тюрьмы, меньшие наказания за преступления[335], им не грозили позорные наказания (кроме случаев измены или ереси), лишь в виде исключения при расследовании к ним могли быть применены пытки. Идальго были свободны от всех платежей, какого бы рода они ни были, «за исключением тех, которые служат общему благу и в которых они сами заинтересованы» (например, починка мостов и городских укреплений), были свободны они и от всякой личной службы; их нельзя было принудить идти на войну, если только король не вел ее лично. Наконец, дворяне были освобождены от постоев и обязаны принимать у себя только короля, королеву и принцев.

Я сознательно сохранил при перечислении тот же порядок, что у Морено де Варгаса. Характерно, что наиболее важные привилегии экономического характера в этом перечне находятся далеко не на первом месте. Как видно, все эти привилегии считались достаточно существенными.

Вопрос о том, насколько действенными были все эти привилегии, вряд ли может быть решен однозначно. Неоднократные протесты кортесов против нарушения дворянских привилегий[336] и частые подтверждения их в законодательных актах не являются достаточным критерием, поскольку за ними может стоять как массовая практика нарушений, так и единичные случаи. Видимо, наиболее часто привилегии нарушались тогда, когда ставились под сомнение сами права дворянина на идальгию.

Особого рассмотрения заслуживает важнейшая часть привилегий дворянства — налоговые привилегии. В XVI–XVII вв. в налоговой системе Испании произошли существенные изменения. Карл V и его преемники, постоянно нуждаясь в деньгах, вводили все новые налоги. Не посягая на сословные привилегии, королевская власть в то же время стремилась добиться более пропорционального участия дворянства в уплате налогов, а для этого замораживала прямые налоги, от которых дворяне были освобождены. Прежде всего это касалось сервисьо, который имел большое символическое значение: во многих местах дворяне и печеро различались именно по спискам для сервисьо. Одновременно вводились общие для всех косвенные налоги, а также специальные дворянские налоги (lanzas), которые считались почетными, но от этого не становились менее обременительными[337].

Участие дворянства в уплате некоторых важных налогов было давней традицией. Так, судя по материалам переписи 1575–1580 гг., дворяне Новой Кастилии во многих местах (не исключено, что везде) платили алькабалу[338].

Во второй половине XVI в. попытки привлечь дворян к уплате наиболее важных налогов становятся более интенсивными. В частности, на дворян были возложены большие материальные расходы для подавления восстания морисков 1568–1571 гг. Наиболее ожесточенными были дебаты начала 90-х годов об участии дворянства в уплате налога «миллионы». Представители многих городов в кортесах требовали этого в качестве одного из условий вотирования налога, однако сильны были и обратные тенденции. Часто дворяне не соглашались на это прежде всего потому, что боялись прецедента. Так, дворяне Аранды де Дуэро просили короля подтвердить, что этот налог не позорит их и не распространяется на будущее[339]. Бремя расходов было возложено даже на титулованное дворянство, к которому король обратился со специальной просьбой о денежной помощи[340]. Наименование этой помощи (donativo) не должно вводить в заблуждение: фактически она была обязательной. Наибольшие расходы в пользу государства выпали на долю дворянства во второй четверти XVII в., когда постоянно растущие военные расходы вынуждали корону искать все новые источники доходов.

Трудно сказать, насколько тяжелыми были налоги для дворянства в целом. Несомненно, положение печеро было намного тяжелее. Но, думаю, можно говорить и о некоторой тенденции к выравниванию налогового бремени дворянства и податного сословия.

Рассмотренные выше привилегии относились ко всему дворянству. Однако некоторые сословные группы, прежде всего обладавшие наиболее высоким статусом, имели дополнительные привилегии, выделявшие их внутри сословия. Как правило, эти привилегии, хотя и были весьма престижными, не добавляли их владельцам реальной власти (право рыцарей носить позолоченные шпоры, право грандов сидеть и не снимать шляпу в присутствии короля и т. д.). Подлинные преимущества социально-экономического и политического характера, которыми пользовались эти группы, достигались не на основании общих для всей группы законов, а в результате индивидуальных королевских пожалований (в частности, права на основание майората).

Не все привилегии в равной степени требовались дворянину в повседневной жизни. Какими-то из них (например, судебными) он мог ни разу в жизни не воспользоваться. Но если ситуация предполагала возможность пользования привилегией, то она немедленно оборачивалась необходимостью. Любой случай неиспользования привилегий мог послужить (как сразу же, так и через много лет) доказательством того, что допустивший такое отступление от правил на самом деле не является дворянином.